сирены, заставив поспешно взмыть в небо местных птиц.
Роберт снова посмотрел на часы и ухмыльнулся. Расчёт был точным до минуты. Городок наполнился, с первого взгляда, хаотичным движением полицейских машин, которые словно охотничьи псы, чувствовали запах, но не могли найти источник из-за постоянно меняющегося ветра, сновали по всем улочкам. Кейт не хотел забивать голову догадками, как братья провернули это дело, хотя понимал, что это связано со свиданием, и решил, что завтра в газетах или сегодня в вечерних новостях будут известны все подробности побега, поэтому ничего не мешает задержаться в Оберне ещё на денёк. При этом совсем недалеко он уже приметил отель с четырьмя звездами под названием “Holiday Inn Auburn-Finger Lakes Region”.
Дежурная суета, наполнившая центр города, вызвала у Роберта неподдельное веселье своей бесполезностью. Он опять вскинул руку с часами и усмехнулся, судя по направлению, куда двигались Стеблины, они уже в Канаде.
Белоснежная постель гостиничного номера, после тюремной койки, вызывала неудобства своей мягкостью мешая уснуть, создавая ощущение провалившегося тела в неприятную полужидкую субстанцию, напоминавшую кисель. Местное телевидение обошлось только констатацией факта побега, не вдаваясь в подробности, и призывом о помощи в поимке преступника. Было ещё парочку коротких интервью с дешёвыми экспертами, рассчитанных на обывателя, и пока Кейт бессмысленно смотрел телевизор, непрерывно переключая каналы, пытаясь убежать от рекламы, Айван уставился в лежащие под ним пенистым ковром облака за иллюминатором самолета, не переставая думать о Джессике. Теперь он точно знал только одну вещь в своей жизни – она останется в его душе навсегда и никакие силы, обстоятельства, люди не смогут заставить её забыть.
На улицах, в домах и кафе о вчерашнем побеге не говорил только немой. Для такого спокойного, с размеренным укладом городка, это событие было не менее будоражащим, как если бы домашняя бейсбольная команда “Auburn Doubledays” стал чемпионом Мировой серии. Журналистам единственной местной газеты “Citizen” не составило большого труда узнать обо всех подробностях произошедших вчера событий – чей-нибудь родственник или хороший знакомый обязательно был связан какой-либо стороной с исправительным учреждением. И уже в утреннем номере со ссылкой на достоверный источник была опубликована статья на весь лист под броским название “Копия”. Роберт посетил уже знакомый ему итальянский ресторан и, расположившись за вчерашнем столиком заказал легкий завтрак с чашечкой кофе, непринужденно, как казалось со стороны, просматривая публикацию о побеге. Само больше его задело только одно, это заголовок. В голове сразу пробежала надпись на конверте с кредитной карточкой, врученным ему незнакомым стариком. И снова слово “копия”. Слишком часто эта комбинация букв попала ему на глаза за последние 24 часа. Репортеры неплохо поработали за прошедшую ночь. Им удалось найти интервью в номере “Вечернего Сиракьюс” с Джессикой Олсон около восьми месяцев назад и поместить выдержки из него, благодаря чему открывалась логика её поступка. Естественно о деньгах здесь не было и слова, всё сводилось к тому, что неизлечимо больная жена пожертвовала собой, тяжело нарушив закон ради свободы мужа. И только Кейт не принимал этот вывод, зная братьев Стеблиных, он не сомневался не на йоту, что здесь обязательно присутствовала тонкая психологическая игра людскими душами, высокооплачиваемая для всех её участников. Единственное, о чем не догадывался Роберт, так это то, что за четыреста ярдов от него на юг в городском департаменте полиции именно в эти минуты начался допрос. Следователь умело своим монологом и интонацией подавлял внутренние силы Джессики, по кусочку лишая остатков уверенности, скрыто заставляя проявить слабость. В какой-то момент ей хотелось расплакаться и рассказать всё от начала до конца, избавившись от этого, как оказалось, очень тяжкого груза. Она, уставившись в одну точку, сидела с опущенной головой, а разум, как тогда в тюрьме Нью-Йорка, снова застлала пелена, из которой звоном огромного колокола стучали в висках слова полицейского о чистосердечном признании в унисон с дрожью на кончиках пальцев. Ей хотелось потерять сознание и больше никогда не возвращаться в него, настолько это было невыносимо трудно. Серая мгла в голове начала кружиться всё быстрее и быстрее, порождая сплошной мерзкий шум, как будто миллионы пчел ринулись в свою безжалостную атаку. Казалось, что черепная коробка из последних сил выдерживает создавшееся внутри давление и вот-вот разлетится на маленькие кусочки, покончив с этим навсегда. Джессика не слышала, как за спиной открылась дверь в кабинет и в него вошли двое мужчин, но раздавшийся уверенный голос, словно факел, в одну секунду разогнал в голове сливающийся от бешеной скорости в сплошную стену туман и резко остановил гул. – Добрый день, офицер. Меня зовут Джеффри Родман. Я личный адвокат миссис Олсон. Рядом со мной её лечащий врач мистер Рональд Рединг, – он подошел к столу и положил папку с бумагами. – Здесь все требуемые документы, а также постановление федерального прокурора Северного округа штата Нью-Йорк о переводе моей подопечной в Сиракьюс. Прошу Вас ознакомиться. Джеффри повернулся к Джессике, и она уже не смогла сдержаться. Накопившаяся влага в глазах вышла из берегов и ведомая огромными каплями устремилась вниз по лицу солёным потоком. Доктор Рединг, стоявший всё это время у двери, метнулся к ней и, взяв её за кисть, присел рядом на корточки. Мраморный цвет холодной влажной кожи не говорил ничего хорошего. – Я извиняюсь, джентльмены, но моей пациентки срочно требуется госпитализация. У неё шок, вызванный нервно – кинетическими расстройствами. Последствия могут быть необратимыми. Ей требуется срочное медицинское вмешательство. Я вызываю неотложку. Ни слова возражений не прозвучало от офицера, который ещё раз повертел в руке постановление прокурора. “ Так будет даже лучше, пусть занимаются этим делом федералы”, – складывая бумаги обратно в папку, подумал он, произнеся вслух: – Сейчас я выдам сопровождение. Джеффри Родман не зря слыл человеком решающим, если не все, то подавляющее большинство проблем. Уже вечером Джессика лежала в больничной палате родного Сиракьюс под охраной одного полицейского, который, сидя на неудобном стуле у входной двери в коридоре с небольшим успехом боролся со сном. Она уже отошла от действий снотворного и не верила своим глазам. Рядом с кроватью сидела Линда, держа её руку в своих ладонях, а за спиной дочки молчаливо
Эпилог
На улицах, в домах и кафе о вчерашнем побеге не говорил только немой. Для такого спокойного, с размеренным укладом городка, это событие было не менее будоражащим, как если бы домашняя бейсбольная команда “Auburn Doubledays” стал чемпионом Мировой серии. Журналистам единственной местной газеты “Citizen” не составило большого труда узнать обо всех подробностях произошедших вчера событий – чей-нибудь родственник или хороший знакомый обязательно был связан какой-либо стороной с исправительным учреждением. И уже в утреннем номере со ссылкой на достоверный источник была опубликована статья на весь лист под броским название “Копия”. Роберт посетил уже знакомый ему итальянский ресторан и, расположившись за вчерашнем столиком заказал легкий завтрак с чашечкой кофе, непринужденно, как казалось со стороны, просматривая публикацию о побеге. Само больше его задело только одно, это заголовок. В голове сразу пробежала надпись на конверте с кредитной карточкой, врученным ему незнакомым стариком. И снова слово “копия”. Слишком часто эта комбинация букв попала ему на глаза за последние 24 часа. Репортеры неплохо поработали за прошедшую ночь. Им удалось найти интервью в номере “Вечернего Сиракьюс” с Джессикой Олсон около восьми месяцев назад и поместить выдержки из него, благодаря чему открывалась логика её поступка. Естественно о деньгах здесь не было и слова, всё сводилось к тому, что неизлечимо больная жена пожертвовала собой, тяжело нарушив закон ради свободы мужа. И только Кейт не принимал этот вывод, зная братьев Стеблиных, он не сомневался не на йоту, что здесь обязательно присутствовала тонкая психологическая игра людскими душами, высокооплачиваемая для всех её участников. Единственное, о чем не догадывался Роберт, так это то, что за четыреста ярдов от него на юг в городском департаменте полиции именно в эти минуты начался допрос. Следователь умело своим монологом и интонацией подавлял внутренние силы Джессики, по кусочку лишая остатков уверенности, скрыто заставляя проявить слабость. В какой-то момент ей хотелось расплакаться и рассказать всё от начала до конца, избавившись от этого, как оказалось, очень тяжкого груза. Она, уставившись в одну точку, сидела с опущенной головой, а разум, как тогда в тюрьме Нью-Йорка, снова застлала пелена, из которой звоном огромного колокола стучали в висках слова полицейского о чистосердечном признании в унисон с дрожью на кончиках пальцев. Ей хотелось потерять сознание и больше никогда не возвращаться в него, настолько это было невыносимо трудно. Серая мгла в голове начала кружиться всё быстрее и быстрее, порождая сплошной мерзкий шум, как будто миллионы пчел ринулись в свою безжалостную атаку. Казалось, что черепная коробка из последних сил выдерживает создавшееся внутри давление и вот-вот разлетится на маленькие кусочки, покончив с этим навсегда. Джессика не слышала, как за спиной открылась дверь в кабинет и в него вошли двое мужчин, но раздавшийся уверенный голос, словно факел, в одну секунду разогнал в голове сливающийся от бешеной скорости в сплошную стену туман и резко остановил гул. – Добрый день, офицер. Меня зовут Джеффри Родман. Я личный адвокат миссис Олсон. Рядом со мной её лечащий врач мистер Рональд Рединг, – он подошел к столу и положил папку с бумагами. – Здесь все требуемые документы, а также постановление федерального прокурора Северного округа штата Нью-Йорк о переводе моей подопечной в Сиракьюс. Прошу Вас ознакомиться. Джеффри повернулся к Джессике, и она уже не смогла сдержаться. Накопившаяся влага в глазах вышла из берегов и ведомая огромными каплями устремилась вниз по лицу солёным потоком. Доктор Рединг, стоявший всё это время у двери, метнулся к ней и, взяв её за кисть, присел рядом на корточки. Мраморный цвет холодной влажной кожи не говорил ничего хорошего. – Я извиняюсь, джентльмены, но моей пациентки срочно требуется госпитализация. У неё шок, вызванный нервно – кинетическими расстройствами. Последствия могут быть необратимыми. Ей требуется срочное медицинское вмешательство. Я вызываю неотложку. Ни слова возражений не прозвучало от офицера, который ещё раз повертел в руке постановление прокурора. “ Так будет даже лучше, пусть занимаются этим делом федералы”, – складывая бумаги обратно в папку, подумал он, произнеся вслух: – Сейчас я выдам сопровождение. Джеффри Родман не зря слыл человеком решающим, если не все, то подавляющее большинство проблем. Уже вечером Джессика лежала в больничной палате родного Сиракьюс под охраной одного полицейского, который, сидя на неудобном стуле у входной двери в коридоре с небольшим успехом боролся со сном. Она уже отошла от действий снотворного и не верила своим глазам. Рядом с кроватью сидела Линда, держа её руку в своих ладонях, а за спиной дочки молчаливо