посильный вклад в то, из чего и складывался, собственно, исторический процесс.

До начала 1980-х годов в научных трудах советских исследователей, освещающих историю становления и характер современного развития стран мусульманского мира, не уделялось должного внимания исламскому фактору. Ислам вообще рассматривался как реакционное религиозное учение, эдакий «пережиток прошлого». Авторитет классиков марксизма был, естественно, непререкаем. Ф. Энгельс в одном из своих писем К. Марксу отмечал: «…религиозная революция Мухаммеда, как и всякое религиозное движение, была формально реакцией, мнимым возвратом к старому, к простому»^[1].

«Антиимпериалистическая, антишахская» революция в Иране 1978–1979 гг., приведшая к образованию Исламской Республики Иран, в корне изменила представления о том, что подавляющее большинство наций и национальных государств современного Востока (и не только его) сложилось исключительно на основе канонизированной общности территории, экономической жизни, языка, культуры и психического склада. Теперь стало ясно, что без учета консолидирующей роли религии, общности исторических судеб народов любые серьезные научные изыскания в этой сфере будут страдать теоретическими и методологическими изъянами.

В последнее десятилетие изучение ислама в нашей стране утратило академический характер и стало жизненно важной государственной потребностью. Обстановка на Северном Кавказе и две последние так называемые «чеченские войны» со всей определенностью выявили практически полное неведение или непонимание того, каким образом, согласно догматам ислама, должны складываться взаимоотношения между мусульманскими и немусульманскими народами. И если подобное незнание для российских политических и военных кругов еще может считаться простительным, то явное попрание канонов собственной религии со стороны политического руководства и боевиков Чечни является преступным. Причисляющие себя к ваххабитам чеченские боевики, совершавшие вторжение в мирные города и селения соседних народов, и понятия не имели о том, что идеологи этого религиозно-политического течения в исламе проповедовали братство и единство всех мусульман, выступали с призывами строгого соблюдения морально-этических принципов раннего ислама, осуждали роскошь и стяжательство, а врагов видели только в лице многобожников и вероотступников.

В предлагаемом исследовании автор на примере первых арабских завоевательных походов, начатых еще при пророке ислама Мухаммеде, пытается показать, что агрессивно-враждебное отношение к другим народам и религиозным конфессиям (особенно к христианству и иудаизму) не имеют ничего общего ни с пророчествами и высказываниями Мухаммеда, ни с положениями священной книги мусульман — Корана, ни с канонами «правоверного» ислама. На конкретных исторических примерах мы убедимся в том, что цели мусульманской экспансии и методы ее реализации в первые десятилетия ислама в корне отличаются от идеологии «исламского терроризма» и его кровавых проявлений в наши дни.

Несмотря на всю остроту означенных проблем, автор при подготовке данной работы постарался избежать чрезмерной политизированности в изложении материала, и на страницах этой публикации читатель найдет имена и деяния большого числа исторических персонажей, государственных, общественных и религиозных деятелей Античности, Средневековья и нашего времени. В монографию вкраплены предания и легенды, зафиксированные, по большей части, мусульманскими историографами и литераторами. Многие из них хорошо известны и вошли в фольклор народов, другие — не на слуху, но от этого не перестают оставаться познавательными и поучительными.

***

Известно, что в научной литературе, посвященной истории и современному развитию стран Востока, можно встретить различные варианты транскрипции терминов, топонимов и, в особенности, арабских, иранских, тюркских и монгольских имен, что является предметом многолетних споров филологов и востоковедов. Так, написание сложносоставного имени, типа Хабиб ар-Рахман, можно передать более чем десятью способами^[2]. Читатель должен согласиться, что в данном случае Хабиб-ар-Рахман и Хабибуррахман — это не совсем одно и то же, и может восприниматься как имена двух различных людей. То же самое можно сказать о таком разночтении, как Токудар и Текюдер.

Из различных встречающихся вариантов русской транслитерации восточных имен, а также терминов, топонимов и словосочетаний автор избрал «облегченное» написание — без диакритических знаков, а апостроф не используется при передаче имен и слов, вошедших в обиход и лексикон: Али вместо 'Али, Коран вместо аль-Кур'ан, ашура вместо 'ашура' и т. п. Автор также старался избежать русифицированных версий передачи имен и слов, содержащих йотированные гласные и мягкие согласные звуки, — Илйас вместо Ильяс, айат вместо аят и др. Однако когда написания имен и слов более известны в ином виде, то эта форма сохранена — Мухаммед, везирь, Сабейское царство вместо изначальных Мухаммад, вазир, Саба'. В указателях, а при необходимости и в самом тексте оговорены варианты и двоякое написание: Фируз (Файруз, Пероз), му'аззин (муэдзин), Занзибар (араб. — Зиндж) и т. д. Специалисты, хочется надеяться, простят автору подобный подход, так как хорошо осведомлены о точной транслитерации восточной лексики. А для широкой читательской публики изменение привычных написаний слов может лишь помешать при чтении текста. Поэтому написание арабского «отчества» (насаб), «сын такого-то», дано в более привычной форме «ибн имярек», а не «бен имярек» или «б. имярек» (в последнем случае сочетание буквы «б» и точки вызывает к тому же иные ассоциации).

В традиционной арабо- и персоязычной литературе принят определенный порядок расположения частей полных имен, когда вслед за лакабом (почетным прозвищем) идет кунйа (почетное наименование по ребенку-первенцу — Абу, т. е. «отец [такого-то]», или Умм, т. е. «мать [такого-то]»)^[3], затем 'исму 'аламин, или просто 'алам (личное имя), потом насаб («отчество»), далее — нисба (чаще всего место рождения человека или его род или племя) и, наконец, унван, или мансиб (должность или сан):

Аль-Хаким Абу Иса Хасан ибн Муса аль-Хорезми аль-Вазир* лакаб кунйа 'алам насаб нисба унван (мансиб) * Приведенное имя условно.

Автор сохранил эту последовательность в случаях, когда персонаж более известен по лакабу. Однако многие люди вошли в историю и знакомы нам не по лакабу (как, например, аль-Мамун, аббасидский халиф), а по 'аламу (Мухаммед,