на самом деле группа сбилась с пути. Этой гнусной дыры Айк не помнил. И знать не знал ни о каких светящихся доисторических граффити.

— Руны, — авторитетно бросил женский голос. — Священные руны, начертанные бродячим монахом.

Неведомые знаки в недрах пещеры мерцали лиловым светом. Они напомнили Айку светящиеся постеры, которыми была оклеена спальня в студенческом общежитии. Сейчас бы косячок в зубы да оттянуться под балладу Дилана в обработке Хендрикса. Заглушить ужасный вой ветра. Как там у Дилана сказано про «Wildcat»,[1] ревущий в холодной дали?

— Никакие не руны, — сказал мужской голос. — Это письмена бон-по.

Бруклинские интонации — стало быть, Оуэн. У Айка девять клиентов, мужчин среди них двое. Управляться с такой группой нетрудно.

— «Бон-по»! — буркнула одна из женщин.

Этому бабью явно нравилось шпынять Оуэна и Бернарда, второго мужчину в группе. Айка пока что щадили. С ним обращались как с безобидным аборигеном. И на том спасибо.

— Бон-по появились задолго до буддистов, — излагала женщина.

Почти все дамы были студентки-буддистки из университета Нью-Эйдж[2] и много чего знали.

Целью их похода — по крайней мере, сначала — была гора Кайлас. «Стань героем современных «Кентерберийских рассказов» — так преподносились в рекламе услуги Айка. Паломничество по Тибету или, выражаясь по-местному, кора — ритуальный обход священных вершин. Восемь тысяч с носа, включая стоимость ладана. Беда в том, что Айка угораздило сбиться с маршрута и потерять гору. Теперь ему стало не по себе. Группа заблудилась. Уже на рассвете небо начало менять цвет с голубого на молочно-серый. Погонщики — вместе с яками — потихоньку слиняли. Айку пришлось сообщить клиентам, что палатки и припасы сделали ноги. Час назад на горетексовые капюшоны легли первые мокрые хлопья снега, и Айк решил укрыться в пещере. Благо она так кстати подвернулась. Иначе банальный горный буран отымел бы их за здорово живешь.

Айк почувствовал, что кто-то тянет его за куртку, и понял: Кора хочет что-то сказать.

— Насколько это серьезно? — прошептала она.

В зависимости от дня недели и времени суток Кора была его возлюбленной, заправилой в лагере и деловым партнером. С недавних пор Айка занимал вопрос: что же для нее важнее — приключенческий бизнес или бизнес как приключение? Так или иначе, их совместная треккинговая компания ей, кажется, разонравилась.

Айк не видел смысла заострять проблему.

— У нас отличная пещера, — заявил он.

— Да ну?

— Мы пока не в минусах, все целы-невредимы.

— Зато маршрут теперь к чертям. Отстали безнадежно.

— Да все нормально. Сориентируемся, когда доберемся до места рождения Сиддхарты. — Айк старался не выдать голосом беспокойства, но какое-то шестое чувство или что-то другое не давало ему покоя. — Может, оно и к лучшему, что мы немножко заблудились — туристам будет что вспомнить.

— Да не нужно им это. Они ведь не то что твои приятели. Если девятнадцатого не улетят своим рейсом, затаскают нас по судам.

— Это же горы, — сказал Айк. — Люди все поймут. Здесь, наверху, надо помнить, что любой твой вздох может оказаться последним…

— Нет, не поймут. У них работа. Разные обязательства, семьи.

Ну вот, опять все сначала. Кора всегда хочет от жизни большего. И хочет большего от своего непутевого товарища.

— Я и так стараюсь, — оправдывался Айк.

Буря хлестала по камням и рвалась в пещеру. Ничего себе погодка для мая! Айк думал, что времени у них навалом — дойдут до Кайласа, совершат обход и вернутся. Муссоны, бич альпинистов, так далеко на север обычно не долетают. Но Айку, уже восходившему на Эверест, не следовало полагаться на бездождевые зоны. Не стоило так уж верить в график и вообще в удачу. Теперь они влипли. Снег намертво закроет перевал до конца августа. Значит, придется нанимать у китайцев грузовик и возвращаться через Лхасу — и превысить запланированные расходы. Айк пытался сделать подсчет в уме, но его отвлекал галдеж.

— Я отлично знаю, кто такие бон-по, — заявила женщина.

За девятнадцать дней похода Айк так и не смог увязать их буддийские имена с теми, что в паспортах. Одна женщина, то ли Этель, то ли Уинифрид, теперь называлась Зеленой Тарой — в честь тибетской богини. Бойкая, похожая чем-то на актрису Дорис Дэй, она утверждала, что накоротке с самим далай-ламой. Последние недели Айк слушал, как его спутницы восхваляют жизнь пещерных женщин. Что ж, вот вам пещера, дамы. Валяйте.

Туристки не сомневались, что его имя — Дуайт Дэвид Крокетт — псевдоним, как и у них. Женщины считали, что он тоже с утра до ночи думает о прошлых жизнях. Однажды вечером, в Северном Непале, сидя у костра, Айк потчевал их байками о своих прежних воплощениях: об Эндрю Джексоне — седьмом президенте США, о пиратах с Миссисипи и своей героической гибели при взятии Аламо. Он, конечно, шутил, но, кроме Коры, все поверили.

— Вы должны знать, — продолжила женщина, — что в Тибете до конца пятого века письменности не было.

— Не было известной нам письменности, — парировал Оуэн.

— Скажите еще, что это на языке снежного человека.

И так уже который день. Казалось бы, люди должны страдать от кислородного голодания, но нет, чем выше в горы, тем больше они препирались.

— Вот так мы расплачиваемся за то, что угождаем чайникам, — пробормотала Кора. Под это определение у нее подпадали туристы, религиозные шарлатаны, основатели фондов, всякие ученые умники и все прочие. Она, в общем-то, была девушка простая.

— Не такие уж они плохие, — сказал Айк. — Просто им хочется попасть в свою Волшебную страну — так же, как и нам.

— Чайники.

Айк усмехнулся. В подобных ситуациях он обычно задумывался о своем добровольном изгнании. Нелегко жить вдали от мира. За выбор нехоженой тропы всегда приходится платить. Иногда меньше, иногда больше. Айк уже не тот парень с румянцем на щеках, что когда-то приехал сюда с корпусом мира. Те же скулы, выпуклый лоб, буйная грива. Но однажды в его группе шел врач-дерматолог, который посоветовал ему поберечься от палящего солнца, не то, мол, лицо превратится в подметку. Айк никогда не считал, что его внешность — подарок для женщин, однако окончательно плюнуть на то, как выглядит, тоже был не готов. Он и так уже потерял два коренных зуба из-за нехватки в Непале стоматологов и еще один на склоне Эвереста. Не так давно он попивал черный «Джонни Уокер» и покуривал «Кэмел». Не щадил себя и даже заигрывал со смертельно опасным западным склоном Макалу. Курить и употреблять холодную выпивку Айк бросил, когда одна медсестра из Англии сказала, что голос у него как у солдат