Радовская Рия. А мы танцуем рок-н-ролл

Проем между окном и шкафом был узкий — кто потолще не втиснулся бы. Дора стояла, прижавшись спиной к стенке шкафа, таращилась через стекло на незнакомый город и слушала происходящее позади.

Неведомая жуть была и там, и там.

В комнате вопил непонятное какой-то псих, то и дело срываясь на визгливый истеричный смех, что-то хлопало, кто-то рычал — кто-то крупный, сильно крупнее собаки. Скорее похоже на льва. Рык пропадал, словно кнопку выключали, и начинался снова. Но это была не запись, ни разу не запись, не телевизор или что-то вроде — Дора поставила бы собственную бейсболку. С автографом самого Криса Эванса, между прочим.

В конце концов, когда она только-только здесь оказалась — нос к носу с этим стремным психом! — тот как раз выдергивал из воздуха за шкирку что-то кожистое, зубастое и шипастое. Как фокусник кролика из шляпы. Выдернул, бросил под ноги, отвернулся, будто тут же забыл об этой твари, и швырнул стул в стену. Стул до стены не долетел, исчез на полпути, а взамен на стол перед психом — самый обычный офисный стол, без компьютера, правда, зато с красивым бронзовым органайзером — шмякнулась с потолка огромная змеюка.

А та, первая тварь, чуть не откусила Доре ногу. Попыталась, по крайней мере. Хорошо, что ее ботинки еще попробуй прокуси, а в детстве она лихо гоняла с пацанами в футбол. Залепила по твари не хуже чем по мячу, отпрыгнула, заметила эту щель и втиснулась, пока не сожрали — здесь, по крайней мере, она с трех сторон прикрыта.

Тварь, кажется, сцепилась со змеюкой. Но пробираться к двери мимо всего этого цирка — нет, спасибо, ей собственные конечности дороги! Да и вся она себе дорога. Целиком. А этот неадекват запросто может шарахнуть ее об стену так, что мокрого места не останется.

Но за окном творилось такое, что третья сторона сразу перестала казаться безопасной. На фоне закатного неба и огней небоскребов моталась башка динозавра. Самого настоящего! Живого! Как будто шагнул сюда прямо из Юрского периода.

С тупыми злыми глазами и жуткими зубищами. По динозавру палили из вертолета, он ревел, мотал башкой, а потом начал падать — и врезался в окно. Осколки полетели фейерверком, Дора зажмурилась, вскинула руку, заслоняясь. Повезло, насколько вообще можно говорить о везении — она стояла с одного края окна, а доисторическая тварь расколотила другой. А окно — добрых два метра.

Второе “повезло” — не успела снять балаклаву и защитный костюм. Только бы не по глазам! И почему она не оказалась здесь минутой раньше, когда еще маску не стянула?! Раз уж как-то угораздило в такое вляпаться!

Осколок расцарапал кисть. Кажется, и в балаклаву что-то воткнулось. Дора осторожно стянула ее, встряхнула. Несколько острых стекол упали, зазвенев, к ногам.

Натягивать ее снова Дора не стала, сунула за ремень. Может и зря, все хоть какая-то защита, зато так легче дышалось, а еще — здесь было жарко. Очень. И куртку бы сняла или хоть расстегнула, но вдруг бежать придется. Даже наверняка придется, и очень быстро.

Знать бы еще, где она. И что за бред обдолбавшегося глюконавта вокруг творится!.

Пустые руки бесили. Не то чтобы шарики с краской хоть чем-то помогли бы, но если залепить в глаз, то пару секунд можно выиграть. Не динозавру в глаз, конечно, а психу за спиной. Пробежала бы к двери.

Что делать? Что делать-то?!

“Хэй, женщина! Живая?” — заорало вдруг прямо в мозг. Дора дернулась от неожиданности и со всей дури саданулась локтем о шкаф. Сцепила зубы. Приплыли. Этот бред еще и заразный. Только голосов в голове не хватало. Что дальше? Скоро начнет истерически ржать и пускать слюни?

“Я не бред. Я Син. Тебе пора валить оттуда, если не хочешь сдохнуть”.

Как?! Как валить? Да она с самого начала только об этом и думает!

Мимо нее к разбитому окну пронеслось что-то длинное и мохнатое, напоминающее гигантскую сколопендру. Добежало до разбитого стекла и полезло вверх, цепляясь за острые сколы. Дора не могла оторвать от нее взгляда, в голове бился дурацкий вопрос — побежит по потолку или нет?

А ведь если эта тварюга, или еще какая-нибудь, прыгнет сверху на голову…

“Ты, долбаный голос подсознания, я и без тебя знаю, что надо валить, расскажи, КАК?!”

Здравствуй, истерика.

“Спокойно! Не психуй, прорвемся. Бегаешь быстро? Лимс, стоять!”

“И что ты за внутренний голос, если не знаешь, как я бегаю?”

“Стоять, говорю! Квартал направо. Две неопознанных хреновины. Это не тебе, женщина. Я без понятия, как ты бегаешь. Скажу — побежишь как ужаленная! Ясно?”

Лимс еще какой-то… Разве подсознание не выдает “наверх” только то, что ты на самом деле и так знаешь? Ой, да какая разница! Сначала надо убраться в безопасное место, а потом можно подумать.

Дора медленно вдохнула и выдохнула. Подняла взгляд. Сколопендра просочилась в разбитое окно и теперь бежала по стеклу снаружи. Вертолет устрекотал куда-то вбок, оттуда слышалась частая стрельба и звериный рев. А за спиной было тихо.

Выглянуть? Или подождать? Жаль, в стекле отражение не поймать, хотя если поднять осколок и подложить под него что-то черное… да хотя бы перчатку…

Наклониться не получится. Присесть — тем более. Жаль, хорошая была идея. Остается слушать.

Ей кажется, или и в самом деле выстрелы уже и на улице, и в здании? Где-то не так уж далеко от этой комнаты? Еще не хватало выскочить прямиком под пули.

За окном, совсем рядом, вдруг нарисовалось тупое рыло вертолета. Абсолютно бесшумно, как в дурном сне. Будто он сюда телепортировался. И главное — Дора вытаращилась, не веря глазам — лопасти винта у него не двигались!

"Беги!" — заорало в голове. Сработало, как спусковой крючок, как команда Стэна на полигоне. Дора метнулась из своего укрытия, пригнувшись, рваным зигзагом — на голом рефлексе, не думая ни о чем.

"В коридоре налево. Запасная лестница. Дверь выбита", — транслировало в мозгу, и Дора уже не гадала, что это — игры подсознания, или с ней и вправду говорит кто-то вроде долбаного профессора Ксавье. Жесть! Но важнее то, что есть четкая команда, и можно не думать, можно представить себя на игре и просто бежать во весь дух в заданном направлении, раз уж так повезло и тебя ведут.

Держала взглядом дверь, но каким-то чудом отчетливо видела и психа: выпученные глаза, раззявленный в вопле рот. Смотрел тот не на нее — в окно. Тоже, наверное, ошалел окончательно от вида вертолета с неработающим мотором, спокойно висящего в воздухе. Вон как руками машет…

Дора шарахнулась, когда со стола взлетел бронзовый органайзер. В голову — мало не покажется. Зазвенело за спиной стекло, затрещали выстрелы. Прямо перед ней исчез пол,