Рядом с детским садиком — парк, а в парке детская площадка с песочницей и качелями. И тут же лавочка. На этой лавочке всегда сидит старичок в шляпе. Когда дети вместе с воспитательницей приходят играть в парк, старичок уже сидит на лавочке. А когда они уходят, он всё ещё там сидит.

Однажды Иван сказал о старичке:

— Я знаю, он не умеет ходить.

Тут Иван сел на другую лавочку, сгорбился, сложил руки на коленях.

— Я старичок, — сказал он, — я не умею ходить.

Дети засмеялись.

Но старичок умел ходить. Как-то дети пришли в парк раньше обычного и увидели, как старичок шёл к своей лавочке. Но как он шёл! Он передвигал ноги медленно-премедленно.

Наконец он добрался до своей лавочки.

— Я старичок! — опять закричал Иван. — Я только так умею ходить.

И он тоже зашаркал ногами по дорожке.

Дети так и покатились со смеху.

— Какой ты старичок? — крикнул Душан.

— Вот я сейчас буду старичок, смотрите!

Он сгорбился, зашаркал ногами, кряхтя и вздыхая.

Дети смеялись до слёз.

Тут подбежала к ним воспитательница.

— Вы что расшумелись? — прикрикнула она на Душана и на Ивана.

— Мы играем в старичка, — объяснил Душан.

Воспитательница нахмурилась.

— Зачем вы передразниваете дедушку?

— А зачем он так смешно ходит? — сказал Душан.

— Потому что у дедушки болят ноги, он старенький, слабый, — негромко сказала воспитательница. — А вы над ним насмехаетесь. Стыдно!

Дети притихли.

— Это всё Душан и Иван, — доложила Зузка.

— Я однажды наступил на колючку, — помолчав, сказал Душан, — и у меня тоже болела нога. Очень сильно болела.

— Ну и как, хорошо тебе было? — спросила воспитательница. — Покажи-ка нам, как ты ходил!

Душан задумался, потом сказал:

— Вот так.

И он заковылял, прихрамывая. Все дети смеялись над ним, только сам Душан не смеялся. Он всё поглядывал на дедушку. Выходит, у дедушки так же болят ноги, как болела когда-то у Душана опухшая нога. Да, приятного в этом мало и смешного тоже.

Душан заметил, что дедушка уронил палочку и тяжело, со вздохом, начал нагибаться за ней. Душан подбежал и подал ему палочку.

— Если она у вас опять упадёт, позовите меня, — сказал он. — Я вам её подам. Тут же подам.

Во дворе

Старушка несёт корзину с бельём. Спуститься по лестнице и выйти во двор — вот и вся дорога. Но дверь во двор отворяется туго, а руки у старушки заняты тяжёлой корзиной.

Как тут быть?

А во дворе дети играют в салочки.

— Эныки-беныки, ели вареники…

Водить выпало Душану. Душан погнался за Мартином. Мартин петляет по двору.

Вдруг Душан замечает старушку, которая безуспешно пытается протиснуть корзину в дверь.

— Погодите, тётя, я вам помогу!

Душан отворил дверь, придержал её, пока старушка выбиралась во двор.

— Хороший мальчик этот Душан, — говорит старушка соседке, выглянувшей в окно.

— Видали? Сколько детей во дворе, и ни один не обратил внимания, как я маюсь с корзиной. А Душан тут же подбежал.

Соседка не ответила, молча отошла от окна и больше уже не показывалась. Она сердится на Душана.

За что? Я вам сейчас расскажу.

Душан и соседкин сын Мартин — друзья-приятели.

Вместе играют, вместе хозяйничают в подвале. Там, в подвале, они соорудили мастерскую. Поставили вверх дном ящик из-под яблок, в картонную коробку уложили инструмент: молоток, палку, ножницы, два напильника, гвозди. И пару ржавых ключей.

Мастерская небогатая, но работать можно. Здесь они смастерили бумажного змея и кормушку для птиц. Кое-кто посмеивался: «Кормушка-то у вас кособокая!» Ну и что? Всё равно кормушка всю зиму провисела во дворе, и птицы исправно её навещали. И змей у ребят летал.

Вот только Зуза, Мартинова сестра, не давала им покоя. Только ребята со двора, а она шасть к ним в мастерскую: то ящик опрокинет, то клей разольёт, то инструмент спрячет.

— Ну ладно, мы тебе покажем, — решили однажды Душан с Мартином. — Долго будешь нас помнить!

Через несколько дней мама Мартина понесла в подвал корзину с пустыми бутылками. Отперла дверь, сделала шаг в темноте, и тут вдруг: трах!

— Батюшки светы! — вскрикнула она. Ещё шагнула — и снова: трах-та-ра-рах! Как из пулемёта!

Корзина вывалилась у неё из рук, бутылки зазвенели и разбились. С трудом нащупала она выключатель, включила свет — и что же она видит? — весь пол усыпан белыми шариками.

— Ясное дело, это мальчишки! — решила мама Мартина. — Эта двоица неразлучная, кто же ещё? Вечно они торчат в подвале. Ну, погодите же, я вам задам.

Напрасно ребята оправдывались, что шарики они рассыпали не для неё, а для Зузы.

— Я вам покажу Зузу! Я вам покажу, как пугать людей! — кричала Мартинова мама. — До сих пор ноги дрожат! А бутылок сколько разбилось!

Теперь за них взялся отец Мартина.

— Где вы взяли эти шарики?

— Купили, — уныло отвечали мальчишки.

— Кто купил? Ты или Душан?

— Мы их вместе покупали, — пробормотал Мартин. Конечно, Мартин — настоящий друг, но Душан не захотел прятаться за его спину.

— Нет, — говорит Душан, — это я их купил.

И тогда мама пригрозила Мартину:

— Если я тебя ещё раз увижу с этим шалопаем Душаном, пеняй на себя!

И мастерской у них не стало. Мартинов отец навесил на подвал замок. Правда, ребята снова играют вместе, потому что Мартинова мама давно уже забыла про свой запрет. Но на Душана она сердится по-прежнему. Всё ещё сердится.

Апельсин

В середине декабря в магазинах появились апельсины. Отличные апельсины: крупные, золотистые, ароматные.

Перед ларьками вырастали очереди. Кто стоял с корзинкой, кто с авоськой, кто с портфелем. Казалось, вся улица пахла апельсинами.

«Если стану в очередь, могу опоздать на работу, — думала мама на ходу. — Нет, лучше подождать до обеда!» В обеденный перерыв мама побежала за апельсинами.

— Нет апельсинов, — сказали ей в магазине. — Две машины завезли, и всё распродали.

И в другом магазине то же самое…

По дороге домой из садика Душан сразу заметил, что люди несут апельсины. Он прижался к маме:

— Мамочка, а ты мне купишь?

— Купила бы, Душко, только их уже нет.

— А почему нет?

— Всё уже раскупили, — вздыхает мама.

— А Игоря мама купила?

— Вряд ли. Она тоже рано уходит на работу.

— А Павликова мама?

— Ну что ты! Она в школу торопится… Ничего, малыш, будут ещё апельсины. И тогда мы купим целую сумку.

Душан семенит рядом с мамой, жадными глазами провожает авоськи с апельсинами.

— Знаешь что, Душко, — говорит