Остался только холод. И глаза. Серебряные, на самом дне которых роились снежинки.

* * *

Кира.

Наше время.

Меня разбудил холод. Он окутывал своим дыханием, обрызгивал ледяными каплями, морозил пронизывающим ветром. Следом за холодом явился гром. Прокатился по небу, жалобно зазвенел в стеклах.

Я резко села. Раскаты сменились белоснежными вспышками. Длинные, от неба до земли, молнии били одна за другой, превратив ночь в день. Распахнутые створки окна бились о стену, натужно скрипя.

Проклятье! Я же знала, что будет гроза. Почему не закрыла окно? Я даже не помню, как уснула. Просто вырубилась. И уже не в первый раз такое. И именно в грозу. Что-то неладное творилось со мной в последнее время. И это что-то навеивало нехорошие мысли о моей невменяемости.

Вздохнув, я встала и подошла к окну. Босые ноги тут же утонули в луже на полу. Мокрая от дождя занавеска вздувалась парусом, липла к моему телу. Кое-как совладав с окном, вернулась к кровати. Стянула покрывало и бросила на набежавшую лужицу. Все равно половой тряпки у меня отродясь не водилось. Бросила беглый взгляд на молчавший телефон — странно, Макс должен был уже позвонить — прошлепала в ванную. После горячего душа жить стало веселее. Телефон зазвонил, когда я заплетала косу, а буря уносила грозу на запад.

Повязав на голову алую повязку, взяла трубку и, немного помедлив, сонным голосом ответила.

— Привет, — отозвался напряжённый мужской голос. Звонил Максим. Я не ошиблась. — У нас новое убийство, — сообщил он.

Неприятная новость, хоть и ожидаемая, вызвала смутные чувства. Что-то изменилось за прошедшие сутки. Даже участившиеся дожди с грозами, несвойственными концу осени, говорили о переменах. Ничего хорошего ожидать не стоило.

— Где? — спросила, поправляя повязку на голове.

Итак, Стрелок вновь вышел на охоту. В другом случае Макс не позвонил бы. Я сотрудничала с властями исключительно по делу Стрелка, неуловимого истребителя насильников и убийц. Максим Лазарев, майор Службы безопасности, руководил группой профессионалов из разных служб. Он же и предложил мне сотрудничество семь лет назад.

— За тобой заехать? — не ответив, предложил Макс. — Я рядом и мог бы…

— Не мог, — отрезала я, застегнув плащ. — Макс, ты же знаешь, — вздохнула, смягчив тон, — я не люблю от кого-то зависеть, так что сама как-нибудь. Так куда ехать?

— Поселок Солнечный, возле клуба. За переездом налево, мимо вокзала в сторону серпантина. Переедешь мост; сразу за ним будет автобусная остановка. Там свернёшь направо, а дорога сама выведет тебя к месту, — зачем-то пояснил он. Постоянно забывал, что я знала здешние места не хуже его.

— Буду через полчаса.

Когда я добралась до места очередного преступления, гроза стихла, лишь противно моросил дождь. Свой джип оставила у автобусной остановки за мостом. Мне нужно было настроиться на новую встречу со смертью, а пешая прогулка и свежий воздух способствовали этому как нельзя лучше. Тем более, я предчувствовала — свидание окажется непростым. И дело было не в очередном трупе — давно привыкла к смерти. Здесь было что-то ещё. Вот только что — понять не получалось. Оставалось надеяться, что на месте ситуация прояснится.

С дороги я поднялась по лестнице, ведущей в верхнюю часть посёлка. Петляя между почерневшими деревьями, одолела последнюю разбитую ступеньку и вышла прямо к клубу, срезав как минимум половину пути, если бы пошла по дороге. Светлое двухэтажное здание раскрашивали разноцветные огни полицейских машин, а периметр вокруг перетянули полосатой лентой, отделив людей в форме от праздных зевак, явно страдающих бессонницей.

Выбрав момент, когда патрульный отвлёкся на любопытных прохожих, шагнула за ограждение и заметила отъезжающую машину скорой помощи. И сразу же пожалела об опоздании. Труп я не увидела, картину преступления не оценила. Придется ждать заключение патологоанатома и довериться словам Максима.

А пока стоило поискать пострадавшую.

Осмотрев переполненную машинами и людьми улицу, взглядом зацепилась за светлый микроавтобус.

У закрытой боковой двери курил фельдшер, поглядывая в сторону укатившей труповозки. Врач караулил жертву до прихода следователя, а значит, у меня появилась прекрасная возможность с ней поговорить без протокола.

В несколько шагов пересекла место преступления и, вынырнув из-под промокшей ленты ограждения с торца здания, остановилась напротив медика.

Невысокий плотный мужчина средних лет пытался подкурить уже не первую сигарету — в небольшой луже под его ногами плавало несколько сломанных папирос. Резкими движениями доктор чиркал зажигалкой, из которой вылетали искры, и нервно жевал фильтр. Каждая попытка вытрясти огонь выводила из себя мужчину. И в какой-то момент мне даже показалось, что он либо сжуёт оставшиеся сигареты, либо оторвёт себе руку вместе с зажигалкой.

— Позвольте мне, — предложила я. Доктор вздрогнул от неожиданности, едва не выронив изо рта пожёванную папиросу.

— А…Вы… — невнятно пробормотал он, отступив на шаг.

— Простите. Я не хотела вас напугать. Кира Лист. Психолог. Повернула ладонь ребром для рукопожатия.

Иногда подобный трюк помогал вывести собеседника из растерянности, да и мне нравилось быть на равных.

Первое правило психолога — не ставить себя выше пациента. Только так можно рассчитывать на откровенность.

— Извините, — опомнился фельдшер, пожимая мою руку, сильно и чисто по-мужски. — Я просто…

— Нервничаете. Не страшно. Так вы позволите? — кивнула на сжатую в кулак левую руку. — Пожалуйста, — доктор пожал плечами и протянул мне маленькую блестящую зажигалку.

Красивая вещица была инкрустирована драгоценными, вне всякого сомнения, камнями в форме распятия.

Я немного покрутила её в руке, прежде чем коснуться ребристого колёсика. Чирк — и узкое пламя взвилось над холодным корпусом зажигалки. Мужчина с удивлением покосился на меня.

— Как вам это удалось? — поинтересовался он, подкурив сигарету.

— Немного хитрости и волшебства, — лукаво подмигнула, а губы мужчины тронула улыбка. — Шутите…

Я пожала плечами, решив не вдаваться в подробности.

— Вам нравится смотреть на пламя? — большой палец легко скользнул по колёсику, и в темноте зажёгся маленький огненный язычок красноватого цвета. — Каждый раз, глядя на огонь, вы думаете о доме. О мягком диване, о чашке горячего крепкого кофе, о потрескивании дров в камине, о любимой жене рядом. Вы вспоминаете её родную улыбку и детский смех…

Я говорила спокойно, почти шёпотом, а в тёмных глазах доктора отражалось подрагивающее на ветру пламя.