археологические находки и письменные документы. Среди голосов, пробившихся к нам сквозь толщу веков, звучат деловитость, расчетливость, даже прижимистость. Основная масса грамот XI–XV веков связана с делами о государственных податях, с ростовщичеством, что типично для торгового центра, каким был Новгород. Но среди грамот есть и любовные послания, есть и угроза вызвать на Божий суд — испытание водой…

Кипучая, полнокровная жизнь Новгорода дает материал специалистам разных профилей: историкам, археологам, знатокам ремесел, лингвистам и палеографам. Изучение печатей новгородских посадников — сфрагистика — привело В. Л. Янина к важным историческим выводам о политическом строе древнего Новгорода. Исследование обнаруженных монет помогает нумизматам воссоздавать торговые связи Великого Новгорода. Своеобразным окном в прошлое оказались и надписи-граффити XI–XIV веков, процарапанные на стенах церквей…

Земли обширных новгородских владений были скудны, огромные пространства покрывали лес и болота, процветание Новгорода Великого связано не с сельским хозяйством и даже не с ремеслами. «Торговля внутренняя и внешняя была жизненным нервом города», — отмечал В. О. Ключевский.

Раскинувшийся по обоим берегам широкого Волхова у его истока из озера Ильмень город занимал центральное положение на великом пути «из варяг в греки», протянувшемся от Скандинавии до Константинополя. Поблизости начинаются основные водные магистрали Восточной Европы — Волга, Днепр, Западная Двина. Путь по Волхову, Ладожскому озеру и Финскому заливу выводил ладьи новгородских гостей (так называли богатых купцов, ведущих международную торговлю) к Балтийскому морю.

Новгород контролировал бескрайние территории русского Севера, населенные финскими племенами, вплоть до Белого моря: Заволочье, то есть Двинскую землю, лежащую за волоком — большим водоразделом между Волгой и бассейнами Онеги и Северной Двины. Вычегда с ее притоками вплотную подступала к Пермской земле (Прикамью). Самыми отдаленными новгородскими волостями-владениями были Печора и Югра по ту сторону северного Уральского хребта. Уже в XI веке в эти суровые, окруженные легендами места направлялись вооруженные экспедиции: они собирали с подвластных племен дань мехами соболей, чернобурых лисиц и других пушных зверей.

Для захвата новых земель снаряжали отряды удалых «добрых молодцев» — ушкуйников (от «ушкуй» — ладья, лодка). Продвигаясь на финский северо-восток или в район Прикамья, они основывали там поселения, облагали данью покоренные племена, развивали лесные и охотничьи промыслы. Именно широкая северная колонизация принесла избыток дорогостоящих товаров и стала одной из причин экономической и военной мощи вечевой республики. В эпоху татаро-монгольского ига в свободные Новгород и Псков стекались лучшие художественные силы.

Найденные при раскопках детали судов позволили реконструировать их вид: дощатые суда ладейного типа с круглым или острым днищем были построены в скандинавских традициях. Позже ушкуйники стали использовать дощатые плоскодонные суда (высота их бортов составляла 1,2 метра, а длина доходила до 12 метров).

Из Новгорода в другие русские княжества и особенно за рубеж шли пушнина, воск, мед, кожи, в меньшей степени — продукция ремесленников. В обмен получали цветные металлы — не только как сырье для мастеровых людей, но и как средство денежного обращения. В X веке серебро ввозили в виде арабских монет-дирхемов, с XI века — европейских монет-денариев, а в следующий, так называемый безмонетный период — в форме крупных слитков германского происхождения. Новгород получал с юга поделочную древесину, например самшит, соль, в неурожайные годы — хлеб. Из Византии и мусульманских государств Ближнего и Среднего Востока (вероятно, через посредников) приходили предметы роскоши — шелковые ткани, стеклянная и поливная посуда, бусы из стекла и полудрагоценных камней. Из Таврики (Крыма) поступало вино.

Ведя широкие торговые операции, предприимчивые и практичные новгородские купцы объединялись в дружины, славившиеся бесстрашием.

После монгольского нашествия Великий Новгород оказался отрезанным от старых путей на Киев и на Восток через Владимиро-Суздальскую землю. Теперь для его зарубежных связей особенно важными стали северо-западные и западные контакты. Еще в XII веке в Новгороде был основан Готский торговый двор с церковью скандинавского святого Олафа. В конце того же столетия оживляются отношения с Любеком и другими немецкими городами, поставившими в Новгороде собственное подворье с церковью святого Петра. С XIV века вместе с усилением Ганзейского союза развивается и взаимовыгодная торговля Новгорода с Западом. Город на Волхове становится «окном в Европу». Однако в Новгород шли товары и из Золотой Орды.

Жизнь этого богатого города-государства, изолированного от окружающего мира лесными массивами и непроходимыми топями, была далека от спокойствия. Возможно, ни один из городов Древней Руси не знал такой тревожной и насыщенной событиями истории, как Новгород. Ему не приходилось вести изнурительной борьбы с тюркскими кочевниками, но он постоянно отражал нападения то шведов, то рыцарей Тевтонского ордена, то литовцев. А междоусобные войны с другими княжествами! Особенно тягостной была зависимость от Низовой Руси. Суздальские князья, конфликтуя с Новгородом, задерживали возле Торжка обозы с хлебом, и в случае неурожая республике грозил неминуемый голод.

Один из ярких эпизодов битвы суздальцев с новгородцами стал сюжетом более поздних новгородских икон. А повествует он о таком легендарном событии. Когда в 1169 году князь суздальский Андрей Боголюбский осадил Новгород, его архиепископ Иоанн с посадником Якуном вынесли из острога (частокол вокруг города из заостренных кольев) икону «Знамения Богоматери». Суздальцы осыпали укрепления дождем стрел и «застрелиша» икону. Тогда, согласно сказанию, икона повернулась ликом к городу, тьма охватила осаждавших, они ослепли и были перебиты или взяты в плен.

Но и внутренние раздоры не оставляли Новгород. Город потрясала напряженная вражда между княжескими и боярскими группировками, лихорадили еретические движения. И, наконец, бич средневековья — пожары уничтожали целые концы города. В огне сгорали деревянные строения: церкви, дома, амбары, мастерские и боярские терема. 68 только больших пожаров отмечают новгородские летописи с 1045 по 1470 год.

Тем более поражает неиссякаемая художественная мощь древних новгородцев. Мужество и стойкость перед лицом враждебных сил они явили миру в шедеврах архитектуры, монументальной