Открылась дверь, и в палату зашла женщина невысокого роста, у нее было приятное и доброе лицо. Она тепло мне улыбнулась:
— Добрый вечер, Роза.
— Здравствуйте, — тихо и неохотно ответила я.
— Роза, меня зовут Диана. Ничего, что я обращаюсь к вам на «ты»?
— Нет, все нормально.
— Я буду с тобой откровенной и честной и хотела бы, чтобы ты ответила мне тем же.
Женщина нагнулась к моей койке и приподняла что-то из-под кровати, это были отделения для ног.
— Вы позволите вас осмотреть?
Я поморщилась, но все же согласно кивнула.
— Вот так, — произнесла она, откидывая одеяло. — Чуть подвиньтесь и положите ваши ноги сюда, а сами откиньтесь и постарайтесь расслабиться, и тогда осмотр будет вам не столь неприятен.
Я выполнила ее требование, но вот на счёт расслабиться… Это было очень трудно.
Я слышала, как она надевает перчатки и на столе звенят какие-то инструменты.
— Вам может быть немного холодно и неприятно, — предупредила доктор, когда я почувствовала, что что-то холодное коснулось меня, и вздрогнула.
— Все хорошо, не волнуйся, Роза. Если станет больно, сразу говори мне — где, ладно?
— Ладно, — быстро ответила я, пытаясь сдержать дрожь, пробивающую до костей.
Ее пальцы ловко, но аккуратно осматривали и ощупывали меня, а я лишь пыталась не дергаться и не вскрикивать от боли.
— Что ты чувствуешь вот здесь? — спросила она, чуть надавливая.
— Мне больно, — коротко ответила я.
— Это болят мышцы, так как они еще никогда не подвергались такому растяжению. Но помимо этого у тебя несколько трещин на стенках влагалища. И, да, еще разрывы его самого. Он делал это без презерватива?
Меня передернуло от этих слов, и, зажмурившись, я тихо ответила, хотя мне хотелось провалиться под землю:
— Нет, они сделали это сначала бутылкой из-под пива, а потом… Потом сами.
Женщина старалась не подавать вида от моего рассказа, но ее явно коробило то, что я рассказала.
— Хорошо, сейчас я дам тебе таблетку, выпей ее, это предотвратит твою нежелательную беременность.
Я внутренне ужаснулась от мысли, что в свои семнадцать могу стать матерью, да еще и от насильников.
— Потом придёт медсестра и сделает тебе укол обезболивающего, — произнесла врач, убирая приборы, которыми только что осматривали меня. — И знаешь, я бы посоветовала поговорить с психологом. Тебе станет легче пережить то, что с тобой случилось, — продолжила женщина.
— Нет, спасибо, но мне не нужно ни с кем об этим разговаривать, — ответила я. Совсем не хотелось делиться этим с кем бы то ни было. Не хотелось вновь увидеть тот взгляд, что был у врача сейчас или у Тей. Они все жалели меня, а я это ненавидела больше чем что-либо.
— Когда я могу принять душ? — спросила я.
— Если тебе не очень больно двигаться, то можете сходить прямо сейчас, но лучше двигаться как можно меньше — ответила женщина.
— Спасибо.
— Если что-то понадобится, нажми на кнопку.
И доктор вышла, оставив меня одну.
Кое-как, скрипя зубами, я встала и направилась в душ. При движении все внутри болело и ныло. Быстро стянув с себя одежду, я встала под теплые струи.
Мочалка была довольно жесткой, но меня это мало волновало: я терла свою кожу до того момента, пока она не стала гореть. Хотелось содрать ее, чтобы оттереть запах этих ублюдков, которые меня касались. Хотелось отмыться и там, но это причиняло боль, поэтому я лишь аккуратно провела рукой. На глаза навернулись слёзы, и я, отшвырнув от себя мочалку, сползла по мокрой стенке на пол кабинки. Громкие горькие рыдания рвались из груди, я больше не могла и не хотела сдерживать их. Когда слёзы опустошили меня, я не без труда поднялась и, ещё раз ополоснувшись, вышла. Обтеревшись чистым полотенцем, я вновь надела больничную рубашку и поковыляла к своей койке.
Взобравшись на неё кое-как, я устроилась там, ища позу, в которой будет не так больно. Я чувствовала себя пустым сосудом, а как только мои глаза закрывались, тут же видела лицо Чеда, который с силой врывается в меня, и его физиономию искажает мерзкий оскал. Открыв их вновь, я уставилась на точку на стенке, стараясь ни о чем не думать. Не знаю, сколько прошло времени, пока я вот так лежала, совсем не двигаясь, но вскоре открылась дверь, и вошла все та же медсестра с доброй улыбкой. Сделав мне укол, женщина спросила, принести ли мне желе, но я безразлично покачала головой, и она удалилась. Лекарство подействовало, и я провалилась в сон без сновидений.
Я проснулась от навязчивой музыки. Оказывается, я просто забыла выключить телевизор, и теперь там, судя по всему, играл какой-то гимн. За окном была уже ночь, то есть моройский день начался. В доме дяди у нас был разный график, и мы жили не совсем как нормальные морои. Я лежала в неудобной позе, так боль в промежности была несильна, но ныли синяки на бедрах. Приподняв больничное платье, я посмотрела на пять четких отпечатков пальцев — они уже налились темно-синим. Осторожно рискнув сменить позу, я стиснула зубы, преодолевая болевые ощущения. Рядом на столике стояла баночка с красным желе, наверное, пока я спала под действием лекарства, заходила медсестра и оставила его, на случай если я проснусь.
Мой желудок жалобно заурчал, требуя для себя хоть что-то. Я взяла пульт и баночку с желе и устроилась на кровати в полулежачем состоянии. Телевизор для меня был предметом роскоши. Как только гимн закончился, начали показывать какой-то фильм. Так как спать я больше не хотела, да и вообще сомневалась в том, что теперь смогу нормально спать без снотворного, то решила посмотреть фильм, который раньше мне смотреть не доводилось.
В коридоре было тихо, все кругом спали, а меня увлек фильм про глубокие пещеры и монстров в них. Маленького желе было мало, но я умела терпеть так же, как и неудобную позу, и чуть изменила ее, когда тело окончательно затекло. Я так зачарованно смотрела фильм, что не заметила, как вошла сестра.
— Вижу, вы уже проснулись?
— Да, — ответила я, нехотя отрываясь от экрана.
— Как вы себя чувствуете? — спросила она мягко.
«Как я могла себя чувствовать после того, как надо мной надругались двое ублюдков?» — подумала я, но в
