детей. И вдруг почувствовала, что дом принял ее, признал в ней хозяйку. Казалось, в нем даже потеплело.
Вымыв на кухне руки, Эшли открыла холодильник, рассчитывая, как минимум, на яичницу. Но и от этого минимума пришлось отказаться. В холодильнике нашлась только пластиковая бутылка молока, увядшие листья салата, да упаковка пива. В кухонном шкафчике Эшли отыскала банку кофе и пакет чипсов. Сварив себе кофе и добавив в него молока, она прошла в гостиную. Включила телевизор, удобно устроившись перед ним на диване. Она ничего не понимала из того, что передавали по новостям, хотя старалась сосредоточиться на том, что смотрела. Зато она очень хорошо понимала, что сидит на диване Элка, угадав его место на нем. В этом не было никаких сомнений, потому что под рукой Эшли была продавлена поверхность на валике, а на обивке виднелись темные круги от кружки. Ей, как-то не верилось, что в эту ночь будет спать рядом с Элком, в его кровати. Она уже в его жизни. Вот она сидит здесь, вдыхая запах его жилища и трогает вещи, которых касался он. А ведь она чуть было не потеряла все это навсегда.
Вечерние сумерки смешались с мглой пасмурного дня. Дождь все шел, но теперь не пугал ее. Эшли ждала. Где-то там, под дождем в ночи, охотился Элк, зная, что его ждет Эшли, что она смотрит не в мерцающий экран телевизора, а в темное окно. А по ту сторону окна на нее непроницаемо взирала ночь, не собираясь возвращать ей Элка.
Эшли слышала скрип ступеней на крыльце и стук открываемой двери.
— Эшли…
Подняв от диванного валика взъерошенную голову, девушка сонно жмурилась на высокую фигуру, темневшую в проеме двери. На кожаной куртке поблескивали капли дождя. Осторожно пристроив бумажный пакет с продуктами на журнальный столик, Элк выключил мерцающий телевизор и ее, теплую со сна, обняли сильные руки. Сухие, прохладные губы прижались к ее губам, мягким и податливым. Жесткая, пахнущая дождем и холодным ветром щека прильнула к ее горячей щеке.
Высвободившись из его объятий, Эшли сама обняла вернувшегося Элка и заплакала.
Он, молча, утешая ее, прилег к ней на диван, и она пристроила голову у него на груди, всхлипывая и успокаиваясь под его лаской.
— Откуда цветы? Где ты их достал? Обобрал соседскую клумбу? — спросила она, наконец, глядя на головки поникших бледных цветов, выглядывавших из бумажного пакета с продуктами.
— Нарвал в прерии.
— Ночью? После того, как провел рискованную операцию?
Элк непонимающе смотрел на нее.
— Я сделал, что-нибудь не так?
— Ты… думал обо мне в тот момент? — Эшли быстро отвела взгляд и села, пряча слезы. Этот невзрачный, помятый букетик, который он принес в бумажном пакете вместе с продуктами, был ей в стократ дороже, чем роскошные букеты роз. И кто знает, может быть, память о нем не раз и не два спасет их брак. Да, ей будет трудно и тяжело с ним, но этот букетик, это внимание и желание выразить свои чувства, ее сердце будет помнить.
— Я все время думаю о тебе… Только не реви, не терплю слез… Если я обидел тебя этим букетиком, то я сейчас же выкину его, а завтра куплю другой…
— Нет, — Эшли вцепилась в пучок хилых бледных цветов, будто в мешок бриллиантов.
— Тогда в чем дело?
— Ни в чем… — огрызнулась она и, набравшись отваги, с вызовом спросила: — Похоже, ты рад видеть меня…
— Ты же видишь сама, что очень…
— Тогда почему не искал, не пытался вернуть меня?
Он хмыкнул. Его губы сложились в жесткую улыбку.
— Ложись обратно ко мне. Если хочешь знать, то я приезжал в Детройт. Узнал, где ты живешь, но тебя не оказалось дома. Я ждал и видел, как ты приехала с каким-то типом. От того, чтобы набить ему морду меня остановила мысль, что пересчитав ему зубы, я, быть может, погублю твое счастье. Только это "твое счастье", через минуту вылетело из подъезда, и я опять передумал бить его. Достаточно того, что этому козлу обломилась легкая интрижка. Я хотел, чтобы ты сама все поняла о себе. Что ж, ты пыталась выжить без меня, и я не должен был мешать. Я терпелив, ты бы рано или поздно сама пришла ко мне. Хорошо, что это случилось раньше… Эш, а ты не беременна? — вдруг с надеждой спросил он.
Она печально покачала головой, и он, засмеявшись, притянул ее к себе, и она опять уютно устроилась у него под боком.
— Не расстраивайся, это дело поправимое, — утешал он ее. — Главное, мы вместе.
— Скажи, что значат слова Сесиль? — спросила Эшли, согреваясь его лаской. — Когда она увидела меня, она сказала что-то вроде… Песнь волка.
— Это твое индейское имя.
— Элк, а как быть с тем, что я белая? Ты меня из-за этого терпеть не мог?
— Я бесился не из-за этого, а из-за того, что ты служишь в убойном отделе.
— Почему?
— Да потому, дурочка ты этакая, что это работа не для женщин и там убивают… Если бы… подобное произошло с тобой, я бы не смог… короче, когда я тебя увидел, то жутко перепугался, что тебя могут когда-нибудь убить.
— Это значит, что ты не возьмешь меня к себе в штат?
— Это значит, что ты будешь создавать здесь криминалистический отдел. Хватит работать по старинке. Джози вложит в него деньги, она говорит, что должна там тебе чего-то.
— Интересно, как бы ты узнал о моей гибели? Из некрологов?
— Нет. Я бы просто почувствовал. У меня звериное чутье… Без тебя все стало бы по-другому.
Эшли замолчала. Ей нужно было подумать над его словами. Под их воздействием ее душа расправлялась, расцветала, подпитываясь их силой и правдой.
— Почему же ты не удержал меня сразу? Почему оттолкнул?
— Я тогда ослеп от боли, потому и повел себя, как идиот.
Эшли еще теснее прижалась к нему. Она понимала, что при его гордости и самолюбии Элку нелегко было признаться в своей вине, но Элк сделала это как всегда прямолинейно. А он положил ладонь на голову Эшли, блаженно прикрыв глаза. Вот он и обрел свой дом. В этот же самый момент Эшли подумала, что вот она, наконец, и дома, конечно, он не похож на тот какой они рассчитывали построить с несчастным Стенли Гарди.
— Как ты думаешь, нас не сломают?
— Нет. Я не обещаю сделать тебя счастливой, но я сберегу твою душу и не испорчу тебе жизнь.
— Так сказали тебе духи?
— Это я сказал.
Она обняла его, и он, гладя ее по голове, тихо затянул протяжную песню.
Волчья песня
Моя любовь, это я, которой пою:
Ты меня слышишь?
Я не вижу мою любовь
Выйди из твоей палатки.
Я ведь вижу тебя.
Моя любовь выйди, я ищу тебя
Почему ты гневаешься?
Я хочу видеть тебя