же к нему и таджиков, и узбеков, и армян приводили — никто его понять не мог.

— Не знаю какой, он говорил: «Ейе». И язык, и народ их так и называется.

Года полтора прошло после того случая, мы уж и забыли думать про неразговорчивого ценителя чистоты, как к нам в гости в каптёрку пришла та самая дамочка — жена нашего найдёныша. Не просто так, а с детской коляской. А в ней ребёнок, девочка — симпатичная, активная, только с синей кожей… Так что, зря мы думали, что наш Белоснежка отмороженный или синьки с голодухи наелся. Значит, живут где-то и такие люди, а не только белые, жёлтые или чёрные. А я с того дня вот всё и думаю: догадывается он про то, что у него здесь дочь растёт?

Наверняка ведь нет, а то бы обязательно приехал — не такой это мужик, чтобы собственных детей бросать. Уж что-что, а разбираться в людях за двадцать лет работы бригадиром я научился. И ещё жаль, что ни адреса, ни телефона у его родственников никто не спросил. Я бы сам написал или позвонил — мне не сложно. Правда, некоторые остряки на рынке прикалываются, что наш Белоснежка — инопланетянин — и улетел в другую галактику на летающей тарелке. Так вот, чтобы не распускать никаких кривотолков, со всей строгостью и ответственностью заявляю, что это — чистое враньё! Можно подумать, что я совсем балбес и не знаю как настоящие инопланетяне должны выглядеть!

Беликов Александр Ейе