Шептуном, Зимним и Кэти — я немного отлежался в холодке под брезентом, оправился от слабости, восстановился и окончательно придя в себя — попросил всех собраться в центре нашего не то пионерлагеря, не то кочевья, не то стройплощадки. Осматриваю и еще раз пересчитываю народ, хотя и без того знаю результат. Нас 121. Со мной. Было бы на одного матерого бойца и просто хорошего парня больше, но Мастифушка неожиданно решил вернуться на родную землю — дабы лично возглавить тех бойцов из банды Зимнего, которые оставались с Долгим и беженцами. И это хорошо — у него не забалуют, черти бесшабашные.

Осматриваю стоящих передо мной людей. Важно понять общее настроение и если возникнет такая необходимость — повлиять на него.

Робких и пугливых «лишенцев» — тут быть не должно. Мне здесь и сейчас — наглые и уверенные «конкистадоры» нужны!

Скольжу глазами по лицам и силуэтам.

Тех первопроходцев, что участвовали в набеге на становище киеренов — тринадцать. В основном рослые, крепкие, «резкие» парни. Боевая элита. Лучшие рубаки двух племен! Среди них один серьезно ранен и пока «не ходячий», но по словам Полины — жить воин будет.

Плюс я, Шептун, Зимний, Ольга, Кэти, Маша — мелкая.

Данька, Лиза и Света — уже тоже зачислены в бойцы, хотя и достаточно условно. Но стрелять умеют и дротики метать могут. Итого двадцать две боевых единицы.

Тридцать детдомовцев. Тортилла. (Даю самому себе задание — сразу после построения, узнать уже наконец — как зовут бабульку). Полина, Соня, жена Олега — Маша с двумя дочерьми, Бескостный, Татьяна и её близнюхи, Елена свет Михална — наша «домоправительница» и бывшая «хозяйка замка». Котова. Ослепительно красивая девчонка из Озерного с братом, которую наши барышни почему-то кличут «Птицей».

Всех вышеперечисленных — шестьдесят шесть голов.

И еще пятьдесят пять человек. Бойцы и не только. При вынужденном переселении необходимо было соблюсти разумный баланс между совсем уж малополезным балластным «мирняком» в виде женщин с детьми и мужчинами «призывного возраста». Воинами и работягами. Без которых на новом месте не просто трудно, а реально невозможно будет выжить. На всякий случай при отборе колонистов исходили из того, что следующая партия людей с Земли — имеет весомый шанс появиться в этом мире очень нескоро. И чем черт не шутит — полностью исключать вариант, что подмога может и вовсе никогда сюда не попасть — мы тоже не стали. Правда, последнее соображение широким народным массам озвучивать не стали, обсудив его очень узким кругом крайне циничных лидеров. Положение обязывает быть реалистами. Как-то уже говорил, но повторюсь — у войны всегда и на все свои планы и они почти всегда идут вразрез с человеческими замыслами.

Хотя никто и не просил — народ неумело изображает что-то наподобие строя в несколько шеренг. Все серьезны. Даже никогда не замолкающие, вечно шелестящие о своем дети — притихли и относительно угомонились. Только неуемный Данька — молодым жеребцом в нетерпении перебирает голенастыми, еще пацанячьими худющими ногами. Этот экземпляр всегда готов к боям и подвигам. Мне бы сейчас твой «вечный двигатель», звонкий юный падаван!

(Кстати, говорят — малолетний ловелас-самоучка наконец-то осознал полный бесперспективняк своих прошлых телодвижений и окончательно перестал тереться вокруг да около Лизы — переключив своё брызжущее гормонами внимание на миниатюрных местных принцессок. Это моя черешня нащебетала в ухо сию стратегически важную информацию по прибытию — пока я очухиваясь в палатке возлежал)

Наскоро оббегаю взглядом лица близко стоящих и в строю и в жизни.

…Михална — обрюзгшая, с усталым лицом больной пожилой женщины. Явно проплакала всю ночь, изводя душу невеселыми думами о муже. Но сейчас «владычица стойбища» демонстративно спокойна и собранна. Улыбаюсь и киваю ей одобряюще — «все будет хорошо, родная!»

Насупленно шевелит бровями Зимний — тоже изрядно опухший. Все последние дни Валерон каждый вечер просто до изумления пьян. Рядом с ним пугающе трезвый Валентин и Полина — губы в нитку. За её плечами сейчас не маячит неизменный Сережик — он сегодня в боевом охранении, только что поболтали немного, когда я посты перед общим сбором проверял. Серб стоит со своей женщиной. Тоже хмурые. Она опять его ревнует что ли? Интересно к кому на этот раз? К изящным и смазливым местным феям, поди?

Кэти — настороженная и напряженная. Рядом с остальными, но на отшибе. Чертовка старательно пытается выглядеть показательно безмятежной. Ну-ну…

Нурлан — как всегда нечитаем. Стоит с зафиксированной рукой — невозмутимым индейцем.

Котова — скромна и смиренна как монашка. И все же не удержалась, сучка — стрельнула-таки, своими волоокими зелеными глазищами. Не прицельно — «по площадям», но в моем направлении. Обозначилась, так сказать. Если сидела бы, то обязательно именно сейчас — одну длинную ножку на другую эротичненько закинула. «Бессознательно» — разумеется. Стервь упертая! Уймись уже — не быть тебе «первой леди» этого племени, Кошка. Неужели же за пять лет — ты меня совсем не изучила, Ирэн?

Ксюха молча и упрямо пытается выйти ко мне на середину и громко сопя, борется за это свое святое право с Ольгиными ладонями. Тоже смотрю — мадемуазель с характером растет! Сто́ят друг-дружку мои девицы-красавицы! Ох, чую и хлебну я еще веселухи рядом с этими двумя валькириями!

Невольно притягивая взгляд, в дальнем ряду на полторы головы над всеми, возвышается массивный и могучий программист Тарас — мой «шапочный» знакомец еще с прежних времен, заскочивший в нашу лодку со всем семейством незадолго до появления на горизонте Рул с присными.

Не знаю уж, какой он там был программист, но топорюгой махать — у этого гризли с темно-русой густой бородищей канадского лесоруба, запястьями толщиной в мою голень и холодными прозрачными глазами викинга — получается очень эффективно. И вообще, он мужик, что называется рукастый и мастеровитый. Многое умеет. Потому и здесь сейчас. С миниатюрной, очень миловидной женой и двумя детьми подростками.

120 душ. И я. Избранные. Счастливчики. Первопроходцы.

Всех остальных пришлось оставить в нашем старом мире. Под угрозой уничтожения и чего угодно…

Надеюсь временно. Эту тяжесть в самый сложный момент взвалил на свои богатырские могучие плечи — Долгий.

Мой друг и наставник во многих аспектах бытия. В очередной раз показавший нам с Олежкой и всем остальным — каким курсом должен идти по-жизни настоящий мужик. Невзирая на возраст и прочую ерунду.

Ну а я — должен его вытащить! Это уже моя ноша и личная