меня, потому, с каким удовольствием его взгляд скользил по всему моему телу, посылая мне невидимые электрические импульсы.

Мой взгляд упал на электронный будильник, стоящий на прикроватной тумбочке. Половина одиннадцатого?!

С таким лицом, он напомнил мне моего братишку Томми. Тот тоже всегда уморительно обижается.

Глаза Стеллы горя ненавистью уставились на меня:

Удивлённая Лили, словно не верящая своим ушам, продолжала тупо на него смотреть. Пока я, не выдержав, чуть ли не силком не вытолкнула её из гостиной:

Я попыталась вскочить, но вовремя вспомнив, что на мне ничего нет, снова юркнула под простыню. Багровый румянец стыда, мгновенно разлился по моему лицу, что привело в неописуемый восторг любимого.

— Ты посмотри на часы. Я совершенно проспала. Ох и влетит же мне!

Любимый! Ах, как это замечательно звучит! И так идёт Девлину.

— И что в этом плохого?

— Да ты что? А миссис Маккарди? — мне было бы неприятно, если бы она подумала обо мне плохо.

Перехватив наши переглядывания, Стелла взвилась:

Напряжение, в котором пребывали абсолютно все без исключения, достигло своего апогея, когда Лили, подавая Стелле кофе с коньяком, так переволновалась под инквизиторским взглядом последней, что чашка, выскользнув из её рук, опрокинулась прямо на белоснежную, кружевную скатерть.

Появившаяся за ночь щетина, невероятно шла ему, придавая пиратский вид. Зелёные глаза, чуть припухшие со сна, и взъерошенные волосы, были такими родными.

Успев незаметно проскочить к себе, я в считаные минуты успела принять душ и переодеться, прежде чем в комнату залетела Кейт.

— Девлин, прикажи своей подстилке, убрать свои грязные руки от меня!

— Да как, ты посмела? Ты, что, забыла, кто я такая? — прошипела она.

Я улыбнулась в ответ:

— А она, так больше всех! Её мисс Стелла совсем замучила. Орала на всех, что мы совсем обнаглели, и что миссис Маккарди совершенно некомпетентна в выборе прислуги. И, что всех нас уже давно пора уволить. Короче, было весело. Ну, а ты? Так и не ответила, где ты была?

И со смехом вырвавшись из его рук при попытке вновь повалить меня на постель, я выскочила за дверь.

А Девлин, тем временем подошёл к Лили:

Господи, как же я любила его в эту минуту! Мне было просто удивительно, как хорошо. Так бы и не вставала… Стоп! Который сейчас час?

Стелла в бешенстве покинула комнату, не забыв перед уходом бросить на меня взгляд, в котором сквозила такая лютая ненависть и обещание расправы, что я невольно вздрогнула.

— Приветик!

— Бестолочь! — закричала на неё Стелла, и отвесила пощёчину. Звук от удара был настолько силён, что я, будучи неподалёку в галерее, сломя голову устремилась в гостиную.

— Всё просто волшебно! Но Золушке пора к своим котелкам и метёлкам. Увидимся позже.

— Больно? — он участливо взирал на отметины от пальцев на её лице. — Прости её, она не в себе. Ты можешь быть свободна до завтра. Пойди, отдохни.

Меня, как хлыстом ударили. Подстилка? Вот, как это называется?

Там временем, он, приподнявшись надо мной, и придавив к постели, спросил:

Он, судя по всему, только что принял душ, потому, что волосы, были всё ещё влажны.

Пытаясь избежать ненужных вопросов и ответов, я, сославшись на нехватку времени, обещала, что вечером, обязательно всё ей расскажу.

Не помня себя от ярости, я с разбегу вклинилась между ними, и успела предотвратить удар. Схватив её за руку, я, можно сказать уверенно, подписала себе приговор! Но мне было уже всё равно. Никто не имеет права обращаться так с обслуживающим персоналом.

— Что здесь происходит? — удивлённо уставился он на нас.

Я уже приготовилась броситься в бой, но меня опередил её брат. Лениво окинув её с ног до головы, он произнёс:

То, что представилось моим глазам, повергло меня в шок! Лили, вся съёжившаяся от удара, держится за ярко-красную щёку, а Стелла, ни на миг, не прекращая оскорблений, заносит руку для повторного удара.

Я невольно залюбовалась его статной фигурой, которую обнимала всю ночь, и его невероятно сильными руками, готовыми защищать меня от всего мира.

Мы сверлили друг друга глазами, не желая сдавать позиций.

— Иди, отдыхай, пока он не передумал!

— Привет! — любимый, подойдя, обнял меня. — Я соскучился! — он так озорно улыбнулся, что все неприятные события этого дня, в ту же секунду выветрились из моей головы. Его губы нашли мои, в полном волшебства поцелуе, возвращая меня в события прошлой ночи.

— И я, очень! — я, крепче прижалась к нему.

— Смею ли я надеяться, что перестал быть объектом твоих постоянных насмешек? — он губами проложил дорожку от моего ушка к шее.

Увернувшись, я со смехом бросила:

— Ага, размечтался! Держи карман шире! — и, показав ему язык, поспешила на кухню.

Глава 22

То, что происходит со мной, больше похоже на волшебный сон, и мне отчего-то страшно. Я боюсь проснуться, и понять, что всё это не по-настоящему.

Девлин менялся буквально на глазах. Причём не только по отношению ко мне, он стал добрее, терпимее, внимательнее и с остальными.

* * *

* * *

Чувствуя потребность, друг в друге, мы старались больше времени проводить вместе. И всё было бы просто великолепно, если бы не одно «Но», как «Дамоклов меч» висевшее над моей головой. Джен и её поручение ни на минуту не покидало моих мыслей, не позволяя бесшабашно предаваться любви с моим ставшим уже почти ручным «чудовищем».

Еле дождавшись зарплаты, я решила встретиться с Джен, и вернуть ей долг. Таким образом, перестав быть её должницей, я не обязана буду выполнять то, что она мне поручила. Мы с Девлином, любим друг друга, и нельзя позволять никому разрушать нашу любовь!

Я позвонила ей, и договорилась встретиться возле «универа», сообщив, что у меня есть для неё «новость».

— Фэррис! Давно не виделись! Что новенького? — Дженис улыбалась своей фирменной улыбочкой, которая заставляла окружающих буквально из кожи вон лезть, чтобы ей услужить.

Невольно улыбаясь в ответ, я протянула ей конверт, в который предварительно вложила сотню долларов — мой долг ей.

— Что это? — Джен пытливо уставилась на меня.

— Хмм — прокашлялась я. — Это мой долг, помнишь? Я возвращаю его тебе, и сообщаю, что выхожу из игры. На меня больше не рассчитывай.

— Что случилось? — Улыбка сползла с её лица, обнажая её истинные чувства — высокомерие и надменность.

— Ничего! Просто мне всё это надоело! Я возвращаюсь к учёбе. Без обид, хорошо? В конце концов, долг уплачен, и я тебе больше ничего не должна. Прощай,