Харгор Пламенный как раз заканчивал листать очередной древний фолиант, силясь уразуметь, мудрость или дурость предков содержит этот труд, когда по пещере пронесся тревожный колокольчик вызова. Дракон мрачно вздохнул, отложил книгу в сторону и, пытаясь понять, кому же именно он понадобился, направился к побагровевшему хрустальному шару.

Впрочем, хватило всего одного взгляда на зареванное лицо принцессы Луринии Альфейской, чтобы понять всю суть проблемы. Харгору уже не раз доводилось общаться с этой чересчур эмоциональной девицей, и его внутреннее чутье подсказывало, что на этот раз он вряд ли отделается парой слов.

— Меня никто не любит! — безо всякого приветствия и на повышенных тонах начала свою речь принцесса. — Помоги мне, пожалуйста!

* * *

* * *

— Я всегда рад помочь вам, моя юная леди, — изо всех сил стараясь держать себя в рамках приличия, начал Харгор. — Но прежде чем начать оказывать услуги, мне хотелось бы понять, в чём же состоит ваша проблема.

— Как в чём?! — завизжала Луриния. — Я же сказала — меня никто не любит и даже не хочет замечать!

— С этого места подробней, пожалуйста, — дракон поспешил остановить поток эмоций. — Кто именно не любит? Почему не любит? В чём это выражается?

— Никто! Все мимо проходят, в мою сторону даже не смотрят! Придворные, знать, даже обычные рыцари! Все на эту… смотрят.

О ком именно шла речь, Харгор мог и не спрашивать. Он был достаточно посвящен в дела королевства Альфея, чтобы знать основные подробности придворной жизни. Так же он был в курсе, что отец Луринии не особо замечал её мать, предпочитая проводить большую часть времени на охоте или дружеских пирушках. Поэтому не стоило удивляться тому, что через постель скучающей королевы прошло немало как знатных особ, так и просто случайно встреченных красавчиков.

Вскоре всем стало ясно, что столь безрассудное поведение не прошло даром. У Луринии появилась незаконнорожденная сестренка, причем, судя по форме глаз и ушей, обладавшая немалой примесью эльфийской крови. Придворные моментально вспомнили часто околачивавшегося в окрестностях замка остроухого менестреля и сумели сопоставить факты, чтобы донести их до короля. Последний, впрочем, отнесся к факту измены с поразительным равнодушием. Видимо, прикинув, что принцессу, обладательницу столь яркой внешности, он сможет выдать замуж, причем с немалой выгодой, он моментально признал её своей. Для верности архивариусам было велено извлечь необходимые бумаги, повествующие о эльфийских предках династии, и на этом скандал был исчерпан.

Что касается Луринии, то она спокойно себе росла, пока не начала осознавать, что несмотря на красоту, стать, знания и достоверную принадлежность к королевскому роду, окружение предпочитало младшую сестру старшей, что вызывало у последней дикие истерики. К настоящему моменту несчастная принцесса заимела огромный комплекс неполноценности, для чего ей и требовалась помощь старого мудрого дракона.

— Никто меня не замечает, никто! — продолжала рыдать Луриния. — Стоит только этой остроухой выйти из своей комнаты, как вокруг неё сразу целая толпа, включая нашего придурка-шута собирается. А я могу вокруг часами круги нарезать, хоть бы один человек глянул в мою сторону.

— В таком случае я бы мог посоветовать сменить модель поведения, — задумчиво произнёс дракон. — Например постарался бы выделиться умом.

— Она знает шесть языков, наизусть цитирует философов древности и умудрилась переспорить придворного мага, — в голосе принцессы слышалось столь неподдельное отчаяние, что даже Харгор ей посочувствовал.

— А если попробовать себя в области искусства? — выдвинул он новое предложение.

— Поёт она однозначно лучше, — Луриния шмыгнула носом и продолжила. — А еще она рисует, вырезает по дереву и сейчас берет уроки у дворцового скульптора! А максимум что могу я, так это складывать дурацких зверюшек из бумажных салфеток!

— Что-то уж больно она идеальна, — изумился дракон. — Но не может быть, чтобы она во всем превосходила Вас, леди. Ладно ум, красота и талант, но, насколько я помню, ты всегда выглядела сильней её! И хоть не хорошо предлагать подобное девушке, но что если тебе попробовать вызвать её на физическое состязание? Тогда точно ты сумеешь найти себе поклонников.

— Бесполезно, — принцесса пригорюнилась еще сильней. — Она тайно училась фехтованию, а когда правда вскрылась, сумела показать свое мастерство, одолев сразу троих заядлых дуэлянтов. И кроме того. — Луриния опасливо посмотрела по сторонам и, снизив голос до шепота, продолжила. — Я на днях наняла пару умелых ассасинов, чтобы избавиться от неё, так она прислала их головы мне в коробке, с запиской, не оставляла ли я свои вещи в её спальне.

— Интриги, значит, тоже исключаются, — настала очередь Харгора тяжело вздыхать, осознавая, что ситуация зашла в тупик. — А если попробовать эпатажное поведение? Ну, скажем, прийти на бал в платье с глубоким вырезом и коротком настолько, что будут видны колени. Конечно, общество посмотрит на тебя косо, но сразу появится и немало и подражателей, для которых ты будешь истинным кумиром.

— Поздно, — разговор с драконом постепенно успокаивал принцессу. — На последний бал эта остроухая пришла в настолько прозрачном платье, что вполне могла обойтись без него. А в итоге за ней ухлестывали даже гномы.

— А что твой отец? — поинтересовался дракон, ошеломленный столь ярким падением нравов.

— Что ему сделается? Он, как увидел, что послы от соседей, вместо того, чтобы обсуждать детали договора, пялятся на эту остроухую стерву и подписывают все бумаги не глядя, так чуть в пляс ни бросился от счастья. На мой взгляд, на следующую встречу он сам её догола разденет, лишь бы опять подобный эффект вызвать.

— Это плохо, — Харгор задумался, пытаясь найти выход.

— Очень плохо, — Луриния вновь всхлипнула, но поспешила взять себя в руки. — А еще она любит издеваться надо мной, заверяя, что в итоге она может выбрать себе любого жениха по своему вкусу, а моя участь — достаться в качестве награды за верность какому-нибудь дряхлому герцогу.

— Ну, это она, конечно, зря сказала, — фыркнул дракон. — Подобную наглость необходимо наказать!

— Накажи, пожалуйста! — принцесса моментально забыла про слёзы. — Сделай хоть что-нибудь, но дай мне хотя бы