голос подруги. – Какого черта не отвечаешь? Я весь вечер телефон обрываю, на мобильный, домой…
Какого черта… Мара растянула в улыбке сухие губы. Кажется, черт был сегодня тут, и, на самом деле, все демоны в нашей голове. Ада нет. Ад – это мы сами. И то, что делаем со своей жизнью…
Ее улыбка больше напоминала оскал, зато внутри было тихо. Спокойно. Прежняя Мара умерла, не вынесла отсутствия спасительного транквилизатора и потери иного, нереального мира, который он давал ей. Которого больше нет на самом деле. Нет, и с этим надо как-то жить. Жить?..
– Марин? Как ты вообще, не молчи… тебя не видно нигде несколько дней. Все нормально? – голос на том конце провода звучал обеспокоено.
– Да… нормально… – она сама ужаснулась, услышав свой голос, сухой и скрежещущий, как те крылья, что виделись ей сегодня. Ее передернуло. Мара закрыла глаза. Больше всего на свете боялась, что снова начнет мерещиться всякая дьявольщина… пока сейчас она чувствовала себя достаточно ясно, но надолго ли это? Возвращаться в кошмар не хотелось. Просто было невозможно! Страшно. Очень.
– Может, тебе в больницу надо? Маринка? Ну что с тобой, а? Знаешь, я каждое утро захожу в Интернет посмотреть, что ты разместила у себя на стене… пытаюсь понять, какое у тебя настроение… ты пугаешь меня, понимаешь? Всю неделю я звоню – ты кидаешь трубку, отделываясь сухим «все нормально». Таблетки еще эти дурацкие… ты все еще пьешь их? Понимаю, что я начиталась ерунды в Интернете, но… там пишут, что если их принимать не под строгим контролем, врача, от них… может быть… от них умирают, понимаешь?! Марин. Маринка?! Не молчи…
Марина – Мара – сидела на полу, прислонившись к стене, и плакала.
– Маринка, а помнишь, как мы считали в детстве свои мечты и думали, что вот, придет время, ты осуществишь мои, а я твои? Помнишь, как мы придумывали по три самые сокровенные, делились ими, а потом, через некоторое время меняли… Смеялись… Марин… ты моя самая близка подруга. Мы всегда были рядом, всегда, ну кто помог мне, когда я не поступила в универ, кто поддержал? Кто помогал разруливать отношения с родителями… Ты совсем отдалилась, совсем. Давно. Ну как так можно, а? Я с мамой твоей говорила, Марин. Она плачет все время. Маринка? Не конец же света… Все это не конец света! Я все знаю, все понимаю, но не повод умирать от любви – наоборот, давай жить, пускай даже назло… Маринка, я понимаю, что я болтаю чушь, прости… Давай встретимся, поговорим… мне кажется, с тобой что-то происходит, и, черт побери, пускай сейчас уже ночь, я не могла тебе не позвонить!..
Мара держала трубку чуть ниже уха, просто не было сил поднять руку. В какой-то момент, взяв себя в руки, она сказала громко, как могла, громко и отчетливо, сколько хватало сил и голоса, так, чтобы подруга услышала ее наверняка:
– Таня? Приезжай. Очень надо.
– Я сейчас! Сейчас!!! Такси… пятнадцать минут… жди меня…
– Меня зовут Марина, – прошептала Мара мимо трубки, впрочем, там уже пошли гудки. И закрыла глаза, повторяя: – Марина…
…Ну и пусть. Девять. Десять. Все ж еще покуролесим…
Таня неслась, на ходу запахивая куртку. Подскакивая на одной ноге, застегивала молнии на сапожках… Чуть не вылетев на проезжую часть, она голосовала, махая как сумасшедшая… Да так, что остановилась первая же легковушка. *** У каждого свой Tressomnium. Свои беды, свои зависимости и свои мечты. Но… Люди не могут оставить в покое друг друга. Разве можно оставить в покое человека?! Да ни за что! Жить и правда как-то надо, и, черт, как же хочется-то!.. Люди же, не призраки. И это верно. Иначе… Самолично выбранный бесконтрольный одиночный ад. Не менее страшный, чем настоящий, наверное. Кто знает?..
…Ну и пусть. Девять. Десять. Все ж еще покуролесим…
Таня неслась, на ходу запахивая куртку. Подскакивая на одной ноге, застегивала молнии на сапожках… Чуть не вылетев на проезжую часть, она голосовала, махая как сумасшедшая… Да так, что остановилась первая же легковушка. *** У каждого свой Tressomnium. Свои беды, свои зависимости и свои мечты. Но… Люди не могут оставить в покое друг друга. Разве можно оставить в покое человека?! Да ни за что! Жить и правда как-то надо, и, черт, как же хочется-то!.. Люди же, не призраки. И это верно. Иначе… Самолично выбранный бесконтрольный одиночный ад. Не менее страшный, чем настоящий, наверное. Кто знает?..
