духов исходил из маленького пузырька, стоящего на столе, рядом с бокалом отравленного коньяка.

Служанку они оставили на кухне, приказав; никуда, ни ногой и неухоженная девица с хвостом засаленных волос, испуганно уставилась на вошедшего Дмитрия. Тот внимательно осмотрел кухню, отметил гору грязной посуды, дурной запах скверно приготовленной пищи и с горечью констатировал, что из былого гурмана, Карл превратился в безразличного уничтожителя настоящих помоев. Может порча? Такое случалось.

— Как давно работаешь в доме? — спросил Дмитрий, присаживаясь на колченогий табурет, — Да не трясись ты! Я просто задам пару вопросов. Хм, зелёные глаза…Ведьм в роду не было?

— Н-нет, только гадалки.

— Цыганка?

— Смесь с эльфами. Могу показать документы из резервации.

Сыщик внимательно изучил старую грязную бумажку, оценил чары на круглой печати и напрочь отбросил версию о порче. Полуэльф не смог бы наложить чары такого типа, но точно почувствовал бы их.

— Ладно, вернёмся к первому вопросу: давно тут работаешь? Помнится у Карла прежде готовила маленькая такая розовощёкая старушка.

— Моя тётя. Год назад её хватил громовой удар, — служанка непрерывно тёрла грязные ладони грязным же передником и это сильно отвлекало. Хотелось, как на службе, полыхнуть перед глазами свидетеля синим пламенем служебного дознания и заорать, чтобы немедленно прекращала валять дурака, — Меня взяли временно. Говорили, дескать хозяин шибко привередливый и долго мою стряпню не сдюжит. Поначалу он и ворчал, типа уволит к чёртовой матери или в жабу заколдует. А потом стал смурной, иногда и вообще забывал про еду. А сегодня, во-от…

Служанка начала хныкать и Дмитрий раздражённо захлопнул книжечку. Бессмысленно. Придётся искать домового.

Владимир прижал тощего эльфа, с возбуждённо горящими глазами к стене солидного каменного дома и нажал предплечьем на жилистую шею. Господин Вурхельмириндад заперхал, ненавидяще глядя на майора, но выпустил из тонких пальцев длинный стилет и тот вонзился в середину лужи, забрызгав обоих.

— Так-то лучше! — Владимир не удержался и врезал эльфу поддых, — А ну, мразь ушастая, отвечай: ты с дружками устроил? Знаю я вас, говнюков лесных. Сколько вы мне крови попортили на фронтире!

— Ием- не трель еф ка! — начал эльф и майор ещё раз ударил его.

В этот раз сильнее.

— Нормально болтай! Карла вы траванули, уроды? Небось вспомнили, как он выжигал ваших тёмных собратьев из их горных нор?

— Темний элф мине не брат, — прощёлкал Вурх с ужасающим акцентом, — И я плеват хотеть на ваш челвеческий колдун. Отпустить мине человек-солдат, я задихаться.

— Потерпишь! Не травил, значит? А кто это мог сделать? Тёмных эльфов в округе нет?

— Нет, никого нет, глюпий человеческий эремин дат! — глаза эльфа бешено вращались в орбитах и Владимир внезапно осознал, что имеет дело с законченным наркоманом: ушастый плотно сидел на изумрудной пыльце и недолго оставалось до того момента, когда эльф примется пускать слюни, — Последний полгода он даже шлюх не водить. Только почтарь: шмиг-шмиг. Письма, письма ношу!

Господин Вурх принялся вопить смесь старых эльфийских и человеческих песен, а майор отступил, позволив собеседнику плюхнуться в жидкую грязь.

Алексей, со вздохом, перевернул предпоследнюю страницу финансового отчёта и в очередей раз недобро помянул делопроизводителя, создавшего весь этот неразборчивый хаос. Приходилось выписывать цифры, ставить даты прихода-расхода и сверять с другими, которые финансист отыскал в личном блокноте колдуна, спрятанного в фальшивом дне сейфа. Тайные хранилища они заказывали у одного мастера, поэтому банкир Главного Славянского знал, где смотреть.

По всему выходило, что делопроизводитель воровал и воровал солидно. Наверное, именно это позволяло ему часто, как сейчас, отдыхать на Лукоморье, в компании доступных русалок и цыган с дрессированными медведями.

Но дело в том, что воровали все. И при всех этих хищениях, господин Макаркин (подпись неразборчива) вёл дела очень даже неплохо. Если бы ещё не ужасный почерк, да привычка валить столбики цифр один в один! Короче, чародей выходил в огромный плюс, невзирая на совершенно непонятную графу расходов, обозначенную «П-Ж», присутствующую лишь в спрятанном блокноте и почему-то находящуюся в разделе почтовых доставок.

Кого спросить? Алексей откинулся на спинку кожаного кресла и задумчиво почесал сплющенный нос золотым гусиным пером. У Карла и друзей-то не было. Разве…Приедет Жаннет, пусть пороется в памяти, ведь они были с покойным так близки. Особенно последние пару лет.

— Шикарная лаборатория, — с плохо скрываемой завистью, протянул Борис и провёл пальцем по толстой охлаждающей трубе серебристого аганефа, — И сколько пыли! По мне, так тут никто ничего не делал уже полгода.

— Восемь месяцев, — уточнил Георгий, — Я просмотрел журналы опытов. Последнее, что Карл пытался сотворить, это — сплошные эликсиры. Одна возгонка и перегонка. Похоже ничего не вышло. А дальше, вообще всё вырвано.

— Я нашёл вырванные листы, — Борис показал смятую бумагу, — Там — пусто.

Листы действительно оказались девственно чисты и лишь поперёк одного, размашистым почерком колдуна оказались брошены буквы:

«Всё — тлен!»

Они переглянулись. Тайник, где прежде хранились яды, Дмитрий уже отыскал и похоже цианид, из коробки, спрятанной в стене, взял тот, кто его туда и положил.

Егор отложил последнее, по дате, письмо и погрузился в глубокое размышление. Удары капель дождя по витражному стеклу казались странным отчётом незримого метронома. Переписка, которую литератор изучал с вежливым отторжением культурного человека, вызвала в его голове появление клубка взбесившихся мыслей-змей. Кроме того, появилось желание немедленно взяться за перо, чтобы изложить прочитанное в форме романа. Естественно, изменив имена.

То, что два года назад начиналось, как обсуждение старых дольменов Лазурного озера, где Карл с Жанной случайно встретились во время путешествия, быстро переросло в нечто большее. Много большее. И, судя по всему, самый жар таился в письмах Карла, а томные послания воровки лишь отражали его, пусть и с толикой собственного тепла.

В последних письмах Жаннет сквозила усталость от бессмысленных эпистолярных отношений и упоминалась встреча с неким молодым человеком. Вроде бы они даже намеревались обручиться. Судя по датам, должно было существовать ещё одно послание, но его Егор так и не нашёл.

За окном послышался стук копыт и скрип рессор. Писатель приоткрыл створку и вгляделся в ровные строчки серебристых струй дождя. Знакомая