я так переживаю? Ну и что, что так реально, все равно ведь сон!

Впервые мне стало страшно. Словно не луну увидела, а столкнулась нос к носу с чудовищем. До дрожи.

Зажмурилась, крепко-крепко. Домой! Я срочно хочу домой! Прямо сейчас!

Даже всхлипнула.

И очнулась в своей кровати.

Но на следующий день попала в поля снова.

Посмотрела на небо — точно, две луны. Все по-старому, только на этот раз небо не такое ясное. Звезды мерцают, ветерок прохладный такой…

Страха больше не было, улетучился, может уже немного начала привыкать. Люди ко всему привыкают.

Ну, раз я снова тут, надо все осмотреть. По полям я уже нагулялась, надо сходить к реке, может, там хоть что-то интересное. Решила даже, что в следующий раз надену перед сном тапочки, чтоб ходить тут было удобней — вдруг поможет. Бред, конечно. Но, с другой стороны…

Речушка оказалось маленькой, с чистой прозрачной водой, даже в лунном свете было видно камешки на дне. Совсем неглубоко. За рекой холмы, а совсем вдали, мне показалось, даже какие-то дома. Огоньки мерцают. Но отсюда не разобрать, я вглядывалась до рези в глазах. Надо бы посмотреть.

Берега крутые, хоть и не очень высокие, прыгать в воду неудобно.

Я долго шла вдоль берега, пока не вышла на широкий плес. Ну вот, пожалуй, попробую тут.

Осторожно потрогала ногой воду.

Теплая!

Не поняла… Потрогала еще.

Странно. Мне всегда казалось, что вода в таких речках должна быть холодной. Показалось? Закатала до колен пижамные штаны. Потрогала еще раз. Зашла в воду, чуть-чуть, так, что вода даже ступни не накрывала… Теплая! И с каждой секундой кажется все горячее. И покалывает ноги. Не понимаю.

Выскочила, в какой-то момент показалось, что еще немного и будет ожог.

Но ведь в воде ясно видны растения, даже рыбка мелькнула. Не может же рыба плавать в кипятке? Не может. И я не могу. На тот берег мне не попасть.

Что же мне, так и сидеть тут каждую ночь?

Мои размышления прервали утки. Или не совсем утки… Крупные, серые птицы, похожие на уток с оранжевой грудкой, они плыли по речке, деловито покрякивая. Вот значит… Та моя птица на подушке — отсюда.

Со стрелой.

Кто-то ее подстрелил.

Бред.

Это же сон сейчас. Просто сон. Не было никакой птицы. Не было. И даже царапина на лбу появилась как-то не так, не рогатый жук ее оставил.

Не хочу я все это… хочу домой… Не нравится мне эта история.

Я попятилась, споткнулась, зацепившись за что-то, и с размаху грохнулась на попу.

Очнулась дома, сидя в кровати. Рука еще пыталась уцепиться за что-то, чтоб не упасть. В руке…

В руке был песок.

Крупный, речной, чуть влажноватый.

Ааа!

Вскрикнула, дернулась, рассыпала все по одеялу.

Я притащила песок из сна? Может быть, я сплю до сих пор?

Немного отдышалась, стряхнула все на пол. Хотела сначала заварить чайку, попить, успокоиться. Потом вспомнила, что у меня в шкафу есть бутылка водки, даже нераспечатанная. Точно. Это как раз то, что мне сейчас надо. Главное не напиться, а то завтра на работу, по субботам я традиционно работаю…

Оставшуюся часть ночи спала на кухне. Притащила одеяло, подушку, постелила прямо на полу среди строительного мусора (у меня ремонт), накрылась махровым халатиком. Не пойду больше в кровать, там как-то очень неспокойно.

* * *

В воскресенье ходили с Мишкой к друзьям.

Молодая семейная пара, ужасно милая.

Глядя на такие пары, мне всегда казалось, что они так стараются исключительно для нас, и как только мы уйдем, тут же начнут убивать друг друга сковородками. Не могут же люди на самом деле быть такими мимишными.

Они угощали нас какими-то диетическими салатиками без калорий и майонеза, овощным рагу без соли и запеченной в фольге рыбой. Все жутко полезно и отвратительно. Хотя рыбу, надо признать, есть все-таки можно.

Они рассказывали нам, какие мы счастливые и как они за нас рады. Мы послушно кивали.

Они ждали ребеночка, только об этом и говорили, и очень хотели знать, планируем ли мы.

Мы планируем?

Я даже растерялась. Я планировала, конечно, понимала, что без этого не обойтись рано или поздно… Раз семья, значит дети. Я не против. Но не сейчас. Сейчас я не готова. Это значило поставить крест на работе, на всем, к чему я так долго шла. Нет, я, конечно, смогу работать, если найду хорошую няню или Мишкина мама согласится сидеть с внуками, а потом можно в детский сад. Но я не смогу больше сидеть ночами и выходными, не смогу прибегать на работу в любой момент и заниматься делами до победного конца. Значит, я не смогу вести крупные проекты самостоятельно. Это откат назад.

Готова ли я?

Мишка внимательно смотрел на меня.

— Мы собираемся, — осторожно сказала я, — но чуть попозже.

Это отговорка, я прекрасно понимала, что тяну время. И Мишка это понимал тоже. И не возражал. Он хороший, он всегда готов меня поддержать…

А, может быть, сам не очень-то был готов к детям.

Иногда я не могла понять…

Мишка никогда не давил на меня, ничего не требовал. Мог предложить, но не настаивал на своем. Всегда был так внимателен. Он радовался, когда я приезжала к нему, но не обижался, если я была слишком занята. Он все понимал. Он такой хороший, что мне иногда становилось стыдно. А иногда, я готова была его убить.

Я не понимала.

Как это возможно? Может быть, я не очень-то ему и нужна? Словно ему все равно.

Может быть, и он мне не слишком нужен?

Ему — тридцать пять, мне — двадцать семь, пора устраивать личную жизнь. Мы очень удачно подвернулись друг другу, действительно удачно, нам друг с другом хорошо. Удобно.

Он мне нравится. Но любовь — это как-то иначе?

— Ань, тебе салатик еще положить?

— Что? — задумавшись, я начала ковырять вилкой пустую тарелку.

— Салатик?

— Да, спасибо.

После салатика был низкокалорийный торт, зеленый чай и кофе без кофеина. Страшная дрянь.

Вечером я подбросила Мишку домой и поехала к себе.

Совсем забыла про то, что нельзя спать на кровати, пришла и завалилась, даже в душ не пошла. Что-то устала, и надоело все.

И вот они — поля!

Подо мной, в том месте, где я появляюсь, круг сухой травы. Кажется, еще немного, и она начнет выгорать у меня под ногами.

В прошлый раз я притащила домой песок. Интересно, получится ли снова?

Оглянулась — что бы такое взять? Вокруг трава и какие-то цветочки, похожие на ромашки, только помельче. Ромашка, так ромашка. Сорвала одну, зажала в кулак.

Теперь надо попасть домой. У меня уже получалось, надо крепко зажмуриться, представить, что ты дома. Вот так: р-раз! Нет… Еще р-раз!

Мучилась я минут двадцать, даже заболела голова. Но, в конце концов, удалось!

Я оказалась дома,