Духом Святым, сохранять себя в любви Божией, ожидая милости от Господа нашего Иисуса Христа, для вечной жизни" (Иуд. 20-21). Одним словом, это было суждение Святого Духа, а потому суждение веры.

Итак, все это придаёт огромную ценность и интерес решению Даниила, как сказано в первой главе этой книги: "Даниил положил в сердце своём не оскверняться яствами со стола царского и вином, какое пьёт царь, и потому просил начальника евнухов о том, чтобы не оскверняться ему" (стих 8). Он мог бы - и это вполне естественно - сказать себе: "Что пользы бедному и слабому пленнику упорствовать в отделении? Все рухнуло. Невозможно выдержать истинный дух назорейства посреди такого безнадёжного падения и гибели. Лучше я приспособлюсь к окружающему".

Но нет, Даниил был выше всего этого. Он знал, что это его право - жить во дворцах Навуходоносора - так же близко к Богу, как и в Иерусалиме.

Он знал, что, каким бы ни было внешнее положение народа Бога, для отдельного святого всегда открыт путь чистоты и преданности, по которому он может идти независимо ни от чего.

И разве мы не вправе сказать, что назорейство Вавилона настолько же полно обладает очарованием и притягательностью, что и назорейство Ханаана! Мы можем без опасений утверждать, что, пока сияют в записях Бога эти яркие и славные слова: "Жаждущий пусть приходит, и желающий пусть берёт воду жизни даром" (Отк. 22,17), - ни один сын или дочь Адама не может сказать: "Я желал спастись, но не мог. Я жаждал живой воды, но не мог её достичь. Колодец был глубок, и у меня нечем было достать её". Нет! Таким языком никто не будет говорить, такое обвинение не выдвинет никто из погибших всех званий. Когда люди придут в вечность, они с ужасающей ясностью увидят, что то, о чем теперь им нравится думать, темно и запутанно, а именно они увидят совершенное согласие высшей избирательной благодати Бога со свободным предложением спасения всем - полнейшая гармония между божественной властью и человеческой ответственностью.

Мы готовы поверить, что читатель видит это даже теперь. Наконец, очень важно поддержать в душе равновесие истины, позволить лучам божественного откровения всей своей силой воздействовать на сердце и сознание без помех со стороны туманной атмосферы чисто человеческой теологии. Есть непосредственная опасность в восприятии некоторого количества абстрактных истин и превращения их в систему. Мы хотим организующей силы всей истины. Росту и практическому освящению души способствует не какая-то истина, но Истина во всей её полноте, как она воплощена в личности Христа и изложена в Священном Писании Духом Святым. Мы должны полностью избавиться от всех наших предвзятых понятий, от всех чисто теологических взглядов и мнений и припасть как маленький ребёнок к стопам Иисуса, чтобы научиться от Его Духа и от Его священного слова. Только так мы отдохнём от противоречащих друг другу догм. Так будут рассеяны все тяжёлые облака и туманы человеческих мнений, и наши освобождённые души будут наслаждаться в ясном солнечном сиянии полного божественного откровения.

Теперь мы продолжим наши доказательства.

Второй факт, который мы представим в доказательство того, что Бог за нас, обнаруживается в

Смерти Его Сына

Для нашей настоящей цели необходимо рассмотреть лишь одну особенность искупительной смерти Христа, но эта особенность самая существенная. Мы обращаемся к чудесному факту, изложенному Духом Святым через пророка Исаию: "Но Господу угодно было поразить Его, и Он предал Его мучению" (глава 53,10).

Наш благословенный Господь мог прийти в этот мир греха и скорби. Он мог стать человеком. Он мог креститься в Иордане, помазанный Духом Святым, искушаемый сатаной в пустыне. Он мог прийти делать добро. Он мог жить и трудиться, плакать и молиться и, наконец, уйти обратно на небеса, оставив нас, таким образом, в ещё большем мраке, чем когда-либо. Он мог бы, как священник и левит в притче, прийти, посмотреть на нас в наших язвах и несчастьях и пройти по другой стороне, вернуться в одиночестве в то место, из которого пришёл.

Что было бы с нами, если бы Он так сделал? Что ожидало бы нас, читатель, кроме пламени вечного огня для тебя и меня? Необходимо это хорошо запомнить, что все живое дело Сына Бога, Его изумительное служение, дни Его трудов и ночи молитвы, Его слезы, Его вздохи, Его стоны, весь труд Его жизни от яслей до креста - все это не смогло бы стереть ни одного пятнышка вины с человеческой совести. "Без пролития крови не бывает прощения". Несомненно, извечный Сын должен был стать человеком, чтобы Он мог умереть, но воплощение не снимает вину. В самом деле, жизнь Христа как человека на этой земле лишь доказывает ещё большую виновность человеческого рода. "Если бы Я не пришёл и не говорил им, не имели бы греха". Свет, который светит Своим божественным путём, только открывает нравственную тьму человека, Израиля, мира. Следовательно, если бы Он просто пришёл, жил и трудился здесь в течение тридцати трёх лет и ушёл обратно на небеса, то наша вина и нравственная тьма были бы полностью доказаны, но искупление бы не совершилось. "Мы имеем искупление кровию Его". "Без пролития крови не бывает прощения" (Евр. 9,22).

Это великая фундаментальная истина христианства, её следует постоянно утверждать и твёрдо придерживаться. В ней огромная нравственная сила. Если верно, что все труды Сына Бога, Его молитвы, Его стоны, Его вздохи - все это вместе не могло снять одного-единственного пятнышка вины, тогда, в самом деле, мы не вправе спрашивать о возможной ценности нашей работы, наших слез, наших молитв, нашего религиозного служения, наших установлений, таинств и церемоний - всего спектра религиозной деятельности и нравственной реформы. Может ли все это способствовать удалению наших грехов и дать нам праведность перед Богом? Эта мысль совершенно чудовищна. Если бы это или часть этого могли помочь, тогда зачем искупительная смерть Христа? Зачем невыразимая и бесценная жертва, если бы что-либо другое могло заменить её?

Но, может быть, скажут, что, хотя ничто из перечисленного не могло помочь без искупительной смерти Христа, это все же должно быть добавлено к ней. Для чего? Чтобы эта бесподобная смерть, эта драгоценная кровь, эта бесценная жертва полностью подействовали? Так ли это? Можно ли бросить на весы мелкие человеческие дела, праведность человека, чтобы придать больше веса жертве Христа в суде Бога? Сама мысль об этом антирелигиозна и совершенно богохульна.

Но разве не бывает добрых дел? Конечно, бывают, но какие они? Являются ли они набожными поступками, религиозными устремлениями, нравственной деятельностью невозрожденного, необращенного, неверующего человека? Нет. Чем