class="book">Как-то Борис Немцов сказал мне и Валерии Новодворской, что за наши радикальные взгляды и экстремальные позиции нас могут убить. Убили Борю.

Аня Политковская не разделяла моих (наших с Новодворской) политических взглядов, считала их недостаточно патриотичными и говорила мне об этом несколько раз. Аню тем не менее убили.

Сергей Юшенков политически был очень близок мне. Его убили.

Галина Старовойтова с нежностью относилась и ко мне, и к Новодворской. Галю убили.

Юра Щекочихин скептически относился к моим либеральным политическим взглядам. Мы спорили. Его отравили.

Мы дружили с Иваном Кивелиди. Он был сторонником компромиссов с властью. Ваню отравили, когда он планировал войти в правительство.

С Пашей Шереметом мы играли в теннис с 1999 года. Я подшучивал над его лояльностью Путину. Он над моей бессмысленной, с его точки зрения, оппозиционностью. Потом его убили.

Мой мартиролог не ограничивается десятками убитых известных людей, моих хороших знакомых и близких друзей.

Зал Российской биржи в день объявления ГКЧП. Выступает президент биржи. «Флаг предателей» ещё на месте.

Список убитых менее известных моих хороших знакомых и друзей среди политиков измеряется десятками.

Я был не только политиком, но еще и предпринимателем. Список убитых моих друзей среди предпринимателей сильно превышает сотню.

Жить во время перемен — фраза больше похожая на проклятие.

Мне кажется, я остался жив чудом.

Я дружил с известной предсказательницей Джуной. Как-то я ей сказал, что, возможно, не проживу долго.

— Ты проживешь очень долго, чтобы рассказать о тех, кому это не удастся, — возразила Джуна.

Когда в 1999 году, за два года до 9/11, я узнал, что террористы планируют против США теракты, я немедленно отправился в Вашингтон, чтобы встретиться с руководством ФБР и рассказать им об этих планах.

После прихода к власти Путина я использовал все возможные политические и экспертные площадки, чтобы предупредить о надвигающейся опасности, о возрождении в России злобной антизападной империи. Я выступал на нескольких слушаниях в Конгрессе США, в политических и экспертных структурах НАТО и Евросоюза. Естественно, делал заявления как лидер политической партии.

Предупреждениям не поверили, не захотели поверить.

Пока я был президентом крупнейшей в России биржи, многие министры и руководители государств просили у меня экспертизы по ситуации в России.

В 1993 году министр финансов США Ллойд Бентсен (Lloyd Bentsen) подъехал к моему офису в Политехническом музее на огромной бронированной машине. В офисе я подарил ему вышитый в монастыре портрет патриарха Тихона, отравленного чекистами в 1925 году. Он попросил меня сопроводить его на встречу с каким-то российским чиновником. Кажется, с министром финансов России Борей Федоровым. Когда мы сели в машину, включился какой-то жужжащий прибор.

— Теперь мы можем говорить свободно, — сказал министр, — нас никто не услышит. Как вы относитесь к Ельцину, можно ему доверять?

Ему было известно о моем обращении к президенту Клинтону с предложением не кредитовать государство, а помогать бизнесу, преимущественно, американскому идти в Россию.

Я рассказал ему все, как есть, аргументируя все за и против. Последней фразой было следующее заключение: «Но выбора у нас нет, Андрей Дмитриевич Сахаров больше не с нами».

Эта книга о моей безуспешной попытке предотвратить некоторые опасные для мира события.

Я продолжаю свои попытки, но не расстраиваюсь, когда они кажутся бессмысленными: «Делай, что должно, и пусть будет, что будет».

Я люблю своих читателей. Когда книга уже была написана, я сократил ее в три раза. Убрал все скучные и нудные объяснения. Эта книга для умных, для тех, кто согласен разобраться в несложных задачах.

Зато получилось очень компактно. Писатель должен уважать своего читателя.

И не спешите делать простые выводы. Жизнь сложнее любых схем.

Глава 1. Воплощенный бред

На вечер 11 сентября 2001 года у меня была назначена встреча с руководителем московского клуба американских автомобилей. Он подготовил статью для журнала «Америка», надо было ее забрать. Мы собирались посидеть в баре, поболтать, выпить хороший виски.

Иногда время спрессовывается происходящими событиями так сильно, что события становятся вдруг самим временем и даже его интервалами.

Ранним утром 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке террористы захватили 4 самолета, выполнявших гражданские рейсы.

В 8:46 утра первый самолет врезался в Северную Башню небоскреба Всемирного Торгового Центра в Нью-Йорке.

С этого момента все телекомпании мира передавали этот момент, который поменял историю человечества.

В Москве был уже вечер.

В офисе московского клуба любителей американских автомобилей царило необычное возбуждение. На экранах телевизоров, которых в офисе было много, все время повторялся кадр, как огромный Боинг врезается в небоскреб.

— На Америку напали какие-то террористы во главе с каким-то бин Лэйденом. Захвачено несколько десятков самолетов, которые врезаются в небоскребы во многих городах Америки. Кажется, начинается третья мировая война. — Всегда спокойный владелец клуба был сильно напуган.

— Это Аль-Каида во главе с бен Ладеном. Два года назад я передал информацию о нем в ФБР. Тогда нам всем это казалось бредом. Мировой войны не будет, не волнуйся. Это демонстрационная операция террористов

Как жаль, думал я, что мне не поверил директор ФБР, когда я привез эту информацию в Вашингтон.

Когда же это было? Да, ровно два года назад, в сентябре 1999 года.

Вернее, в сентябре я ее получил и передал в посольство, в октябре рассказал представителю ФБР в посольстве в Москве, а в ноябре рассказывал уже офицерам ФБР в Вашингтоне.

Поздно вечером по Москве 11 сентября все более или менее прояснилось.

Это был теракт.

Собственно, информация, которую я передал в посольство США в Москве за два года до этого так и звучала:

«Некий никому не известный бен Ладен и его террористическая организация Аль-Каида планируют проведение на территории США показательных устрашающих терактов. Они планируют торпедировать небоскребы в Нью-Йорке захваченными гражданскими самолетами. В