погоню.

   Дверь наверху встретила преследователя глухим затвором, удар ноги исправил это обстоятельство. Отчаянный женский визг встретил Германа на балконе. Мастер едва успел увернуться от летящей в голову палки. Рефлексы сработали четко, кулак с глухим звуком ударил в голову нападавшей. Женщину откинуло к стене, где она без чувств осела на ворох синих тряпок. Бунтарка, не обращая внимания на происходящее, перекинула ногу через перила, крепко сжимая веревку в руках. Герман шагнул к беглянке, схватил за волосы, рывком откинул на пол визжащую пленницу. Двумя профессиональными ударами перерубил веревку, на всякий случай, вдруг помощь снизу подойдет.

   Не тратя времени на раздумья, осмотр, он схватил бунтарку за волосы, потащил наружу. Главное выйти в толпу, а там уже никто не посмеет напасть.

   Зеваки с ужасом, уставились на палача, тащащего, словно свинью на бойню, молодую девушку. Но дальше криков неодобрения и ругани дело не дошло, стража с удрученным видом встала по сторонам, вяло отталкивая зевак.

   Взобравшись на эшафот, мастер недовольно зарычал. Его любимого инструмента не было на месте.

   - Свиные потроха мне в глотку, - ругнулся Герман, перерезая горло приговоренной.

   Жесткая большая кровать, не знавшая женского тепла, со скрипом приняла усталое тело палача. Два табурета грубой работы, большой дубовый стол, заваленный оружием от ножа до топора, да вешалка из оленьих рогов - вот и вся обстановка.

   Герман закинул руки за голову, принялся рассматривать трещины на потолке, ожидая когда придет Он. Внутреннее чувство говорило, что уже давно перевалило за полночь, а Он не появлялся, впрочем, как и обычные гости.

   Легкое царапанье по металлической двери, нежный, если бы не бульканье голос, промурлыкал:

   - Открой, милый.

   Мастер по опыту знал, что отвечать упырю* нельзя, иначе еще дольше будет маяться вокруг.

   - Я буду нежной... или жесткой. Я буду той... что ты хочешь, - дверь заскрипела под нажимом чудовищной силы, но выстояла, как стояла много раз до этого.

   - Выкормыш козы, да открой ты ее, и всади, - молочно-белый призрак завис над столом, перекидывая отрубленную голову, из руки в руку.

   Палач лишь посмотрел на убиенного неделю назад графа, и снова уставился на потолок.

   - У меня в служанках было наложница с востока, - дверь заходила ходуном, но голос упыря по-прежнему остался ласковым, - она научила меня таким вещам, которые тебе и не снились.

   "Где же Лизаэла?", - Германа не столько заботила судьба призрака несчастной девушки, сколько пари заключенное самим с собой: на то, как долго она пробудет в этом мире. Пока любовница мэра продержалась полгода.

   Герман неспешно осмотрел всю комнату и наткнулся на едва видный силуэт в дальнем углу. Мастер довольно улыбнулся, затушил стоящую на табуретке свечу, поднял с пола осиновый кол, мало ли что. Повернувшись к стене, палач предался своим мыслям, все, что могли сказать граф и упырь, он знал лучше их самих.

   "Нужно потребовать премию, за возню... еще Гунтеру сказать, дабы вычистил клетки смертников, да солому постелил, а то воняет, сил нет больше... дьявол, заказ не оформил на новую партию топоров..."