такое?". Старик даже хотел пойти к врачу, но потом махнул рукой на эту идею. Объявлять людям, что он, наконец, сбрендил, ему как-то не хотелось. А что было делать? И как с этим жить? Вот эти вопросы теперь стояли перед профессором во весь рост. Да, 87 лет это не шутки. Теперь всё печально.

   Отвлекали профессора от домогательств личной шизы только прогулки по Монтевидео и посещения заведения Леонардо. Тогда шиза чуть притихала. Наверное, отвлекалась на созерцание архитектуры и прохожих. Когда шиза начинала совсем сильно домогаться, профессор скармливал ей теоремы Рамсея, которые непонятная сущность потребляла с удовольствием. Правда, тогда профессору приходилось выслушивать долгие комментарии шизы. К слову сказать, комментарии были весьма умные и оригинальные, да что там говорить, они были прорывными в математике. Однако, всё хорошо в меру. Но когда неутомимая сущность требует информации и днём и ночью, то это уже страшно и крайне утомительно. Даже мате не спасал.

   Уже вошло в традицию, что когда профессор заходил к Леонардо, то, оба делали вид, что давно не виделись (ага, всего несколько часов прошло) и разыгрывали сцену долгожданной встречи. Обычно Аламеда рассказывал какой-нибудь анекдот, или случай из своей жизни, а Леонардо рассказывал об интересных посетителях или о своих новых сотрудниках. Сегодня он познакомил профессора с сеньоритой Ольгой, от усердия которой сегодня будет зависеть состояние желудка профессора.

   Приятели позубоскалили над величиной талии сеньориты и пришли к выводу, что таки надо сеньориту откормить, чем вызвали у сеньориты румянец смущения. Аламеда для закрепления знакомства с прекрасной сеньоритой даже спросил, откуда она приехала в Монтевидео. Оказалось, сеньорита приехала из России.

   Аламеда стал вспоминать, где находится эта страна. Где-то рядом с Монголией или Китаем. Где-то около северного полюса. Ещё у них всё не так, как у людей: когда у нас лето, в России, почему-то, зима и холод. Да, точно, холод - вот что отличает Россию от остального мира. Постоянный холод.

   - Снег, Кремль, медведи, водка, Сталин, Калашников, КГБ, - проявил Аламеда обширные познания о России.

   Ещё он мог рассказать сеньорите о том, что знаком с математической школой России и очень её уважает. Да, у них там, в снегах, почему-то, появилась целая плеяда великих математиков: это Лео Эйлер, Никола Лобачевский, Чебышев, Ляпунов, Андрэ Колмогоров, Остроградский, Лебедев, Стеклов, Келдыш. Но, наверное, сеньорите, про математику было не интересно говорить. Вот же странная страна и странные обитают в ней люди: живут в снегах, спаивают медведей водкой, но при этом отменно играют в шахматы и занимаются математикой.

   Отпустив сеньориту Ольгу заниматься своими должностными обязанностями Аламеда с грустным видом начал рассказывать Леонардо очередную историю.

   - Ходил я на днях к доктору Гарсия, - сообщил он, навострившему уши приятелю. - Осмотрел он меня, давление померил. Потом уставился в монитор и стал изучать моё медицинское досье. И всё время приговаривает: "Хорошо", "Вот хорошо". Спрашиваю его, чего же там хорошего. А он, оторвался от монитора и говорит: "Хорошо, что у меня всего этого нет!".

   Сначала, Леонардо удивлённо таращил глаза, но потом до него дошёл смысл чёрного медицинского анекдота. Да, что-то профессор совсем в упадническом настроении, подумал Леонардо.

   Устроившись в своё персональное кресло, профессор занялся приготовлением мате. Можно, конечно, было попросить приготовить напиток, но местные предпочитают делать это самостоятельно, для чего постоянно носят с собой калебасу, бомбилью, порошок йерба мате и термос с горячей водой.

   Профессор никогда не заказывал блюда в этом ресторане: сами официанты знали, что почётному посетителю можно употреблять, а что, учитывая его возраст, нельзя. Вот и сейчас профессор занялся приготовлением мате, и не следил, что ставит ему на стол Ольга.

   Технология приготовления этого напитка была отработана многолетним его употреблением. Сначала, профессор насыпал в сухой калебас, подаренный президентом, порошок йерба мате выбранного вида на 2/3 объёма сосуда. Он предпочитал напиток с нотками шоколада и ванили, благо порошков было превеликое множество. Затем закрыл сосуд ладонью и слегка встряхнул, чтобы крупные фракции порошка опали на дно. После этого наклонил сосуд, чтобы весь порошок ссыпался к одной из стенок. Это нужно для того, чтобы вставить бомбилью в пустое пространство около другой стенкой. Потом профессор плавно вернул калебас в вертикальное положение. Осталось только залить горячей, но не кипящей водой до уровня пересечения порошка и бомбильи. При этой манипуляции надо отверстие бомбильи заткнуть пальцем, чтобы в неё не попали сухие частички порошка. У профессора была бомбилья, сделанная из серебра. А, как известно, серебро хорошо проводит тепло, поэтому профессор, дотрагиваясь пальцем до бомбильи, всегда знал какая температура напитка. Теперь он ждал две минуты, чтобы вещество полностью увлажнилось и спрессовалось. Теперь оставалось только долить воду почти до верха калебаса. Этот ритуал полностью исключает сдвиг бомбильи в сторону, или, не дай бог, размешивать ею заварку, как чайной ложкой. Местные, если увидят такое кощунство, могут не сдержаться и высказаться весьма нелицеприятно о человеке, совершающем такое деяние. Это как в храме пить пиво, или встать на пути карнавального шествия.

   А Ольга, между тем приносила блюда с пищей, которую мог употреблять профессор. Уругвайцы всё время едят мясо. Причём за мясо они признают исключительно говядину. Другого мяса, по их мнению, не существует. Но, никто не будет указывать профессору, что ему есть. Все будут делать вид, что не замечают, что пища этого человека не соответствует канонам. Поэтому Ольга, вместо традиционного асадо а ля парилья, средней прожарки bifes, как раньше предпочитал профессор, принесла ему корвина а ля парилья, то есть рыбное блюдо. К мате она добавила тарелку с файна и блюдо с эмпанадес, вперемешку с тартас-фритас. Ольга хотела порадовать сегодня профессора и порцией Postre Chaja - замечательный бисквитный торт с фруктами и украшенный огромным количеством безе, а также приготовила в бумажном пакете чивито и миланесу с рыбным филе. Это уже всё навынос, чтобы профессор мог где-нибудь по дороге