Намечался дождь. Стылый октябрьский ветер с завываниями гонял мусор по мостовой, злобно впиваясь в лицо и силясь оторвать кусок от трепыхающегося плаща. Ночь окончательно поглотила остатки заката, и щупальца темноты расползлись по лабиринту кривых улочек, вдоль низкорослых уродцев-зданий. Мне было хорошо, ведь я жив. Пусть и на одну ночь, но это жизнь, а не блеклое существование в пустоте, в ожидании очередного зова. Хотя за последнюю сотню лет и эта радость выпадала нечасто. Древний Изад теряет свое могущество, и лишь немощные последователи еще шепчутся по углам, испуганно отводя взгляд невесть от чего, мелькнувшего в тенях. Неясные отражения в зеркалах и шепот забытых могил.

  ***

  Неоновая вывеска бара приглашающе подмигивала, я толкнул тяжелую деревянную дверь и вошел. Вслед за мной ворвался ветер - влажный, как свежая кровь. Морская соль и водоросли. В лицо ударил затхлый запах кабака: перегар, потные тела и тушеная капуста. Полупустые столики, в углу подремывал какой-то пьянчужка, и несколько гориллоподобных амбалов расположились возле двери наверх. Сторожевые псы хозяина, обезьяны на побегушках у свиньи. Возле барной стойки теснились несколько высоких стульев, один занят. Она. Сидит вполоборота. Лет двадцать-двадцать пять на вид. Пшеничные кудри и точеный носик. Я подошел и тяжело вскарабкался рядом. Молча дал знак бармену и тот плеснул вполовину стакана коричневого пойла. Также молча выпил, покатав обжигающую жидкость во рту, чувствуя, как огненные муравьи впиваются в язык и нёбо, скатываются вниз раскаленным потоком. Закрыл глаза, наслаждаясь ощущениями - пойло с каждым разом становится все лучше и лучше.

  - Привет, красавчик, - низкий грудной голос вывел из задумчивости, - не угостишь ли девушку выпивкой?

  Я открыл глаза и кивнул бармену. Время летит, но некоторые вещи не меняются. Девушка приветливо смотрела на меня, словно ожидая чего-то. Впрочем, почему словно...

  - Как тебя зовут, красавчик? - опять проворковала она, томно окидывая взглядом.

  Я вздохнул. Вопросы, вопросы. Глупые и ненужные. Но дело есть дело, и приходится соблюдать условности.

  - Можешь называть меня По. А тебя?

  - По? - в ее голосе явно сквозило удивление, - Ты что, азиат какой-то?

  Я поморщился.

  - Нет. Это сокращенное имя. Так как тебя зовут? - спросил опять, хотя ответ и не требовался.

  - Джессика, - она кокетливо надула губки, - не хочешь развлечься ночью?

  Я внутренне усмехнулся.

  -Хочу. Кстати, я искал именно тебя.

  - Меня? - она удивилась довольно искренне, - А почему именно меня?

  - Мне нужно задать тебе вопрос. Как умирают гадины, красотка?

  Джессика недоумевающе уставилась на меня.

  - У меня для тебя подарок, - я нежно взял ее руку и положил "подарок" ей на ладонь.

  Она опустила взгляд и ее перекосило. На розовой ладошке лежал человеческий глаз, обмотанный тонкой ниточкой нерва, слепо уставившись в никуда огромным зрачком. Джессика зыркнула на амбалов возле двери и явно собиралась закричать, но я быстро щелкнул длинным ногтем по ее губам и красавица безвольно застыла.

  - Тсссс, - прошептал я, - не надо шуметь. Это утомляет.

  - Кто ты? - с трудом просипела она.

  - Я уже называл свое имя. Но это не важно. Важно другое... - я полуприкрыл глаза и начал монотонно рассказывать, - ...мальчишка умирал долго и трудно. Ведь его палачи были мастерами и никуда не спешили. Они перебили ему руки и ноги, отрезали язык и вбили ребра в легкие. Он лежал на холодной земле, скребя переломанными пальцами, выхаркивал легкие в мучительном кашле, молил о смерти, но та не спешила. А палачам стало скучно, и они захотели развлечься. Один из них, самый умелый, взял увесистую дубинку и ударил мальчишку по затылку. Он был настоящим мастером, этот безымянный палач, глаза мальчишки выскочили из орбит и повисли на тонких ниточках нервов...

  - Замолчи, - сип красавицы теперь походил на угрожающее шипение змеи, - я тут не при чем. Это все гадалка, эта старая стерва предала его. Предала их.

  - Гадалка, - задумчиво протянул я, - гадалка...

  ***

   - Как умирают ведьмы, старуха? - я смотрел в ее блеклые, старческие глаза и видел только безграничную злобу.

  Она была не гадалкой, эта неопрятная морщинистая старуха, столетний сморчок, непонятно как задержавшийся на этом свете. Ведьма. Настоящая неподдельная ведьма. Не чета былым, но и не дешевая фиглярка и шарлатанка последнего века. Впрочем, чем может угрожать ведьма мне, обитающему в пустоте и ожившему лишь на ночь для спасения и мести.

  - Что тебе нужно, темный посланник, - старуха узнала меня, - я не вызывала, не может быть у тебя власти надо мной.

  - Мне не нужна власть над тобой, - чуть усмехнулся я, - ведь настоящее имя мальчишки - Дигори Изад. Потомок древнейшей крови колдунов, отказавшийся от своего наследства ради одной милой мордашки и густых каштановых локонов до пояса. Но даже таким он был страшен для тебя. Он был сильнее и светлее чем ты, старая стерва. Ты не могла выносить рядом с собой настоящего Изада. Ты приняла мальчишку, но лишь на время, пока не подвернется подходящий случай избавиться от него. И когда время пришло - ты нашептала. Тому, кто услышит и не простит.

  - Даже если и так, то причем здесь ты? - голос карги наждаком резал по мозгам, - мальчишка отказался. Убирайся, мерзость!

  - Его палачи были очень умелыми. Но глупыми. Им было некуда спешить, и они убивали его долго. На старом забытом кладбище. Где шепот древних могил тонет в тенях надгробий. А мальчишка все не умирал, и они решили сжечь его напоследок, еще живого. И, уже корчась в огне, он воззвал и потребовал. И был услышан. Так что цена назначена, ведьма. Спасти одну жизнь - забрать три. И ты - первая.

  Старуха побледнела, схватила со стола странный амулет и направила на меня:

  - Изыди, мерзость, - ее визгливый голос стал еще противней,