– остаются в Китае. Мудро, не так ли?

Глядя на вывески магазинов и торговые марки международных компаний, написанные по английски, может показаться, что в Китае много импортных иностранных товаров и функционируют многочисленные иностранные предприятия и банки.

На деле же подавляющее большинство товара сделано на месте китайцами – на китайских предприятиях с участием иностранного капитала или без оного, беззастенчивым копированием иностранных моделей и зачастую "пиратским" использованием иностранных торговых марок.

В то время как иностранные банки имеют в Китае только свои представительства для ускорения и отслеживания операций по платежам международной торговли и внешнеэкономических связей. Все же расчеты и платежи в Китае проводятся исключительно в китайских юанях (народных деньгах, в отличие от тех конвертируемых китайских юаней, которые ходят на Тайване).

Юридических и физических лиц в КНР обслуживают только китайские банки, при этом 70 % банковской системы Китая контролируют четыре государственных банка, а финансовая сфера в целом, наверное, на 90 % остается сегодня в руках государства.

Социализм с китайской спецификой осуществляет не только полное валютное регулирование в стране, но и обеспечивает через него полную гарантию валютных и юаневых вкладов населения. За 20 лет реформ власть народ пока ни разу не обманула.

Защитив сбережения населения от обесценивания, китайское государство сумело тем самым создать условия для накопления финансовых средств, необходимых для зарождения и развития частного бизнеса. Из сбережений граждан, то есть из внутренних ресурсов, осуществлялось и кредитование реформ (при этом государство брало на себя возмещение рисков безвозвратных кредитов, достигающих в Китае 20–25 %, при критической норме западного рынка 8 %).

Граждане КНР имеют полное право свободно получать доллары из-за границы (или доставать их, где получится), хранить валюту на личных банковских счетах, а при надобности отдавать её насовсем государству, обменивая на народные юани. А вот свободно менять юани на доллары китайское государство не разрешает, и тем самым многие годы оберегает свою экономику и жизненный уровень граждан от бурной инфляции.

Таким путём социализм с китайской спецификой не позволяет США сливать свою американскую инфляцию в Китай в форме виртуальной стоимости портретов на зелёных бумажках, но собирает эти зелёные бумажки у граждан и компаний и возвращает их обратно за границу в форме платежей за реальные импортируемые товары. Подрабатывающие в Китае иностранцы (кроме сотрудников иностранных представительств, денежное содержание которых в валюте поступает из за рубежа), как и китайцы, получают вознаграждение в юанях. Тащить заработанные народные юани на родину не имеет смысла, поэтому они должны либо легально потратить их в Китае и вывозить товары, либо менять значительную часть юаней на чёрном рынке на доллары, рискуя получить "куклу" – официальных пунктов свободного обмена валюты нет.

Приведу для наглядности пример работы национального и социалистического недогматического подхода – причём, с достаточно высокой эффективностью.

Гонконг – седьмой в мире по грузообороту морской порт и крупнейший финансовый центр Азии. Ещё с 1951 года, когда ООН из-за войны в Корее наложило эмбарго на торговлю с Китаем, выполняет функцию "уполномоченного посредника" КНР в торговле, инвестировании и обмене технологиями с заграницей. Около половины китайского внешнеторгового товарооборота и валютных платежей проходят через Гонконг.

На секунду отвлечёмся: это, кстати, к вопросу о стандартном жупеле "а если США и т. п. объявит России эмбарго".

Так вот, китайские власти перед возвращением Гонконга Китаю в плановом порядке долгие годы (чуть ли не десять лет) медленно и плавно снижали курс юаня к доллару США почти ровно до курса обмена гонконгского доллара на американский доллар. Начиная с 1995 года, за 100 гонконгских долларов китайцы дают 106–108 народных юаней.

Финансовая связка континентального Китая и его особого административного района – Гонконга – за счет национально-патриотической (а не конъюнктурно рыночной) поддержки друг друга, сообщаясь, но не перемешиваясь, успешно и стабильно удерживает почти одинаковый уровень котировки и огромной неконвертируемой массы народного юаня и весьма ограниченной массы полностью конвертируемого гонконгского доллара под самыми жесткими ударами мирового рынка, финансовых спекулянтов и т. д.

Внутренний, неконвертируемый юань, в котором исчисляется стоимость всей огромной массы реальных китайских экспортных товаров, проходящих через Гонконг, опирается на монолит всего достояния народной республики. А гонконгский доллар, обслуживающий "город-государство", непоколебимо держится на плаву в мировой валютной системе, так как жестко привязан к доллару США, на котором она основана и в котором исчислены громадные активы мировых банков, квартирующих в Гонконге (в 2000 году валютные резервы Гонконга составляли порядка 100 млрд. долл. США).

Тем не менее, какими бы дутыми в условиях постоянной инфляции в КНР и всё большего пузыря виртуальных активов мировых банков в Гонконге на самом деле не были бы эти котировки, обрушить их извне очень трудно, ибо для этого нужно, чтобы расшатались одновременно сразу оба устоя финансовой связки, что маловероятно.

Результат китайской "открытости только вовнутрь" Китая выражается в накоплении государством валютных резервов, экономической независимости страны, возможности регулировать внутренние цены и сдерживать инфляцию (что весьма непросто, так как с реформами идет неизбежный рост городского населения, стоимость жизни которого в городах приходится дотировать).

Китайскую специфику в финансах можно было бы с пользой реализовать и в России – в ней нет ничего уникально китайского, нужно лишь российскую дверь в мировой рынок, открытую сегодня "в обе стороны", свободно открывать только "вовнутрь". Просто, не так ли?

Кремль с успехом мог бы применить часть китайского опыта. Пользуясь обстоятельством значительного превышения российского экспорта (главным образом – промышленного сырья и энергоносителей) над импортом, не объявляя рубль свободно-конвертируемым, весь российский экспорт можно перевести в расчёт на рубли. Для этого достаточно цену товара, вывозимого из России, в паспорте сделки исчислять не в долларах США, а в рублях.

То есть экспортные сделки исчислять в российской национальной валюте, заставляя иностранного покупателя российского сырья расплачиваться с российскими компаниями рублями, а