на суше вечно торчал у воды со спиннингом. Глаза его почти закрылись от укусов мошки, а уши выглядели так, будто ему их надрали. Наверное, и следовало бы. Айдын безропотно грузил и выгружал тюки, день ото дня тяжелеющие от набранных образцов, ставил палатки, таскал дрова и варил уху из пойманных Вовой хариусов. В свободное время он сидел на корточках в устье того или иного ручья, промывая в большой миске речной осадок. За месяц он намыл три золотые песчинки. «Положи их дома под лупу и хвастайся перед гостями, — фыркнув, посоветовал начальник экспедиции, застукавший Айдына за промывкой. — Серьезного золота здесь нет».

Нефрит совсем не попадался. На вечерних посиделках у костра палеонтологи болтали о каких-то опистоконтах, лофотрохозоях и гаочжиашаниях, умудряясь произносить эти слова, не вывихивая языков. Что им нефрит? Забравшись на очередной обрыв повыше, Айдын сам обнаружил в породе уйму каких-то ракушек. «Это уже кембрий, — снисходительно объяснили ему. — Банально. Скучно». Экспедиция, как выяснилось, ковырялась в нижележащих слоях, ища останки каких-то совсем уж древних существ, еще не решивших, кем им быть, животными или грибами. То есть, с точки зрения Айдына, напрочь безмозглых. Что хорошего быть грибом? Тебя сорвут и пожарят. А если ты мухомор, так просто пнут ногой.

В положенное время летняя жара, из-за которой, как сострил Вова, недаром созвучны слова «Саха» и «Сахара», сменилась проливными дождями, а те — умеренной прохладой. Гнус поредел, зато комарье озверело. Раз к стоянке вышел медведь, увидал Айдына и ретировался. Экспедиция понемногу перемещалась вниз по реке. Отшумев порогами, та успокоилась, и если течение было вялым, то грести приходится не вяло. Вова ругался из-за сломанного весла. Другой давно заскучал бы, но не Айдын. Он продержался до конца августа, добыв за это время еще одну золотую песчинку и злобно зарычав на нее, как на медведя. Все кончилось в тот день, когда черная тоска приблизилась вплотную и угрожающе нависла над душой. Ведь все когда-нибудь кончается, а если кончилось вовремя, так тем лучше, нет?

Как сказать.

Накануне щуплый Петр Семенович, он же Петя-скалолаз, ползавший по обрывам не хуже мухи, добыл такое, что вопли ученых распугали рыбу в реке. Айдын тоже поглядел на находку, не выразив на лице никаких эмоций. Камень как камень. Ну да, с какой-то червеобразной загогулиной в нем, и что с того? Но палеонтологи были в восторге и за ужином разлили по кружкам внеплановый спирт.

Наутро Айдын вскарабкался на тот же обрыв. Зачем — сам не понял. Быть может, подсознательно желал разобраться, что же ценного можно там найти, — впрочем, самоанализ никогда не был его стихией. Угнездившись на ненадежной полочке, Айдын ковырнул породу — и на минуту впал в ступор, увидев прозрачный октаэдр.

Слово мудреное, незачем его помнить. Достаточно знать, что именно так выглядят кристаллы алмазов. А этот — из уникальных. Почти с куриное яйцо размером. Увесистый, сразу видно, что не стекло какое-нибудь и не хрусталь. Да и не бывает у горного хрусталя таких кристаллов.

Кто-нибудь мог бы сказать Айдыну, что найти крупный алмаз в осадочной толще еще менее вероятно, чем сорвать банк в казино или попасть под метеорит, — но не было вокруг никого, если не считать гнуса. Палеонтологи и Вова еще дрыхли.

Айдын опустил кристалл в карман и застегнул молнию. В голове шло кружение. В первую секунду в нее забралась мысль, что за такую находку, пожалуй, убьют. Может, пойти законным путем и сдать? Да, но выручишь ли тогда хоть что-нибудь?..

На что Айдын никогда не жаловался, так это на память. Правда, в ней не содержалось ничего о мзде нашедшему сокровище, но зато место находки вбилось в нее накрепко. Через год ли, через десять ли лет — нашел бы сразу.

Тому, кто стоит на высоте, кружение головы не полезно. Каким чудом Айдын удержался на уступе, не загремев вниз, — выяснять не будем. Но чудеса иногда случаются, с этим не поспоришь.

В этот день Айдын был рассеян и вял, что ученые немедленно приписали похмелью. Экспедиция осталась на месте ковырять обрыв. Айдын больше не совался туда. Турист Вова без прежнего азарта тащил из реки ленка. Вове надоело. Он любил таежные походы, но не такие, которые затягиваются на все лето. Айдыну тоже хотелось домой. О промывке шлихов он уже не вспоминал и миску употреблял по назначению.

Станет ли искать золотые песчинки тот, у кого в кармане сокровище?

Чрезвычайные события происходят в двух случаях: во-первых, когда их и без того много, а во-вторых, когда их нет совсем. Сокровище дало о себе знать в тот же вечер. Набрав у берега плавника на вечерний костер, Айдын шел к лагерю и вовсе не ждал никаких неприятностей, как вдруг ощутил мгновенный ожог. Что такое?.. Айдын выронил дрова, схватился за карман и негромко взвыл. Карман был горячим и обжигал кожу. Алмаз!.. Бросив опасливый взгляд в сторону лагеря, Айдын вынул из кармана камень, дико уставился на него, еще раз взвыл и принялся перебрасывать его с ладони на ладонь, как только что испеченную картофелину, не сразу догадавшись положить алмаз на галечник. А когда догадался — ахнул.

Глаза не лгали: кристалл уже не был прозрачным. Он на глазах наливался розовым цветом, а налившись им, продолжил менять колер и вскоре стал рубиновым. Затем почему-то зеленым.

Айдыну приходилось слышать о радиоактивности, и мысль о том, что он уже схватил, наверное, смертельную дозу, не радовала. Кстати, а алмазы вообще радиоактивными бывают? Айдын не знал.

Он хотел отбежать, но почувствовал, что не может двинуться с места. Что-то схватило его, нащупало и скрутило волю. Не шелохнуться. Не закричать. Алмаз не притягивал, он просто не отпускал. Хуже того: вдруг возникло ощущение, что камень окутал снаружи, вполз внутрь и приглядывается к тому, что ему открылось, с холодным высокомерным любопытством.

Сколько прошло времени, осталось неизвестным. Наверное, не очень много, потому что в лагере не забеспокоились. Впоследствии Айдын мог лишь припомнить, что в какой-то момент камень вновь стал бесцветным и наваждение отпустило. Сердце еще немного поколотилось и заработало в привычном ритме.

Пытаться понять, что это было, Айдын не стал. Просто не рискнул. Происки духов? Шаман его знает. Только где в этой глухомани найти хоть одного шамана.

Держать камень в кармане Айдын теперь опасался. Завернул в тряпку и сунул в пустую банку из-под тушенки (хоть какая-то защита!), а банку обмотал старой рубашкой и спрятал в рюкзак. Теперь он не мог дождаться возвращения домой.

В камне, наверное, сидел горный дух Хайя ичиттэ или, может, другой какой дух с неизвестным именем. Не согласится ли он покинуть алмаз,