undt men sali em halden eynen capellaen, eynen camerschuler, iii adir iiii jungen undt ii geßellen, nochdem eer gancz swach ist, die en heben undt tragen. Wier haben eynen landtvoyth doruff gesatczt, der vor alle dynge rothen undt das gebiete vorsteen undt em allirley gutthe nottorfticheit schicken wirth. Der her erczbisschoff hot uns wol angelanget undt gebeten, em das gepiethe Pebalge seyne tage eynzcuthuende. Ab wir in dem villeichte geneget weren, thorren undt mögen wir im nicht vortrawen, musßen als befaren, so her ichtis rawm krigethe, eer die alden snedikeith undt hinderlistige, vorterpliche anreißingen nicht könne noch werde losßen. Die ritterschafte des stichtes Rige, die uns alle gehuldigheth undt ere lene haben entfangen, entschuldigen sich samptlich, sie von sodanem vorbunde nichtiß wisßen. Schreiben undt sagen, sie jemerlich synt vorkouft undt vorrothen, wiewol etczliche, von den der bunth ist methe vorsegilth, sich entlegende sprechen, sie seyn genotiget undt gedrungen, habens musßen thuen undt dorczu sweren, sulchs nymande vormelden bey vorlust erer gutter. Haben ouch das hilge bluth undt etczliche ander cleynode widder von Cakenhußen geholt undt das undt eyne schone monstrande undt eyn sulbern marienbilth mith processien undt allir geistlicher acht noch geborlicher czirunge Widder in den thuem gebrocht undt noch unßirm hogisten vormoge vleißig bestalth, men Gots dienst widder an doinn halden, leßen undt ßyngen sali noch unßirs ordens notteln undt gewonheithen. Wollen ouch mith den irsten unßir botschaft keen Rome fertigen undt unßirm allirheilgsten vater, dem bobiste, seyme hilgen collegio der cardinall uffs allirklegelichste losßen anbrengen den grosßen yamer, gedrangk undt vorhindernisse des erczbisschoffs, undt semliche dynge zcu irwerben, die wir uff diß maill nicht vormelden, sundir durch unßirn bothen, der keen Rome geschickt und ewir gnode ansprechen wirth, der unsir undt unßir erßamen mithgepietiger willensmeininge gruntlich zcu undirrichtende, eres getrawen rathes undt fordemisse darinn zcu gebrawchen, undt wellen ewir herlickeith noch wol schreiben, uff welche zceith eer keen Koningeßberg körnen wirth. Undt so ewir gnode awß unßim nehsten Schriften hot vorstanden, durch welcherley vorhindernisse sulch zcugesaythe gelth keen Rome zcu schicken nicht hot können awßkomen, haben wir mith unßirn erßamen mithgepietigem uffs vleißigste gesprochen undt also geslosßen, das sulch gelth gewißlich uff Pfynxsten schierstkomftig zcu Koningeßbergk weßen sali. Bitten mith demütiger, vleißiger andacht in undirtenigem horßam, ewir hferlickeit] sulch czogeringe des geldis nicht in unguttikeith uffnemen noch uns yn arige anczeichen angeseen undt wol betrachtet den unvorhaften anfall der eyngekomenen des Bemen undt der Sweden, durch der vorhindernisse wirs keynerleyweiße haben können beibrengen, so wir doch sust gerne hetten gethon. Kennes Godt almechtig, der ewir herlickeit enthalde, spare undt friste an gluckßaliger, wolmogendir hirschaft frolich undt gesunth zcu langen vorhoften geczeithen. Ge[be]n zcu Rige am gutten ffreytage vor Passchen im jare LXXIXten.

Gepietiger zcu Leifflandth.

Письмо ливонского магистра Берндта фон дер Борха к верховному магистру Мартину Трухзесу фон Ветцхаузену с планом инкорпорации Рижской епархии и Риги в ливонское орденское государство. После 9 апреля 1479 года.

GStA PK. XX; НА ОВА. № 28694, l. 1v-1г.

Оправдательные статьи

Долгие годы между Рижской епархией и ее епископами, с одной стороны, и почтенным Немецким орденом в Ливонии, с другой стороны, существовали великие, опасные раздоры, неудовольствия, огорчения и озлобленность, вследствие чего почтенному ордену постоянно чинились препятствия в отражении неверных русских (unglobign Rusßn) и в приведении их к повиновению святой Римской церкви и к христианской вере.

Далее: когда [орден] потерпел поражение от литовцев^[13], ближайший предшественник этого епископа^[14] приказал фогта Каркуса и всех людей ордена, кто вернулся после битвы, на Дюне [Даугаве] убить, замучить и истребить, а также отослал в Литву и приказал выдать всех пленных разного рода-звания, в то время как там [в Литве] всех самых важных и самых значительных [ливонских пленников] перебили и утопили.

Далее: хотя почтенный орден заключил с этим епископом множество договоров, тот, однако, согласно своему и своих предшественников [обычаю], придерживаться их не имел желания, но постоянно упорствовал в том, чтобы его [орден] изгнать.

Сперва в Прусскую войну^[15], не придерживаясь добрых обещаний, он штурмовал Рижский замок и атаковал пригороды, чтобы помешать [ордену] прийти на выручку Пруссии, вследствие чего эта страна была потеряна и передана польской Короне, от которой орден [ныне] зависит, к немалому — для него — ущербу. И он не удовлетворился этим, но чтобы изгнать еще и Ливонский орден, направил в Швецию [послов] с предложением помочь в завоевании Гарриэна [Харьюмаа] и Вирлянда [Вирумаа]^[16] и для одного человека по имени Шенкель пригласил в страну некоторое количество шведов; равно как и Литве он хотел передать Курляндию, в ответ на что она, в свой черед, должна была помогать [ему] против ордена.

Затем, когда при наличии доброй христианской веры и мира, заключенного и утвержденного всей страной сроком на десять лет, мы намеревались, по закону, передать дела между ним и орденом для [разрешения] в Римскую курию, он [архиепископ] заключил союз против ордена с государственными чинами Швеции, чтобы разделить с ней все земли ордена, и направил своего главнокомандующего Генриха Хоенберга с кораблем и служащими в Швецию, приказав набирать солдат во всем вооружении, часть которых из-за [штормовых] ветров была выброшена на берег и не прибыла [в Ливонию], а [прочих] он [архиепископ] разместил в своих замках и крепостях, снабдив всем необходимым.

Далее. Прежде много раз и ныне, в день Обращения Павла [23 января], созывался ландтаг^[17] для обсуждения того, как следует противостоять русским и как в дальнейшем уберегать от них эту страну Ливонию. Лучше бы он [архиепископ], однако, туда не приезжал, ибо он, руководствуясь своей прихотью, учинил там так много неслыханного, незаконного и несправедливого, что нельзя стало уладить [вопрос] об оказании сопротивления русским.

Далее. Псковичи, как он сам пишет, в недавнем времени вторглись в его Рижскую епархию с [ее] землями и людьми на 27 миль в ширину и на 5 в глубину^[18], а недавно 173 человека были окрещены в их русскую веру к великому ослаблению христианства. Все это он не принял во внимание и не пожелал отразить, хотя ему и была предложена военная помощь, но предпочел уступать русским в епархии одну крепость за другой, что служит оскорблением для всей страны и, в конце концов, приведет [ее] под их власть, если [им] не противостоять всеми силами.

Далее. Чтобы сломить силу и дерзость псковичей, новгородцы предлагали объединиться с орденом^[19], и потому мы питали надежду на великую благость и пользу для христианства. И они [новгородцы] с Божьей помощью были б приведены к послушанию святой римской церкви и обращены в христианскую веру, если б он [архиепископ] этому не воспрепятствовал и если бы его предшественники в епархии постоянно это не возбраняли.

Далее. Если бы мы и дальше пребывали в таком притеснении и опасности или все откладывали [дело] с Рижской епархией, то следовало б сильно опасаться, что вся Ливония вновь окажется в нехристианской вере в руках русских отступников. Вот потому-то орден, будучи вынужденным и заставленным, должен был нарушить данное епископу слово, отречься и военным путем подвергнуть нападению, взять, заполучить Рижскую епархию и громогласно и по праву открыто сотворить [архиепископу то, что он при сохранении доброго, прочного мира и христианской веры полагал втайне сделать ордену, дабы уберечь Рижскую епархию от русских и прочих подобных и оставить в христианской вере.

И вернуть отторгнутые русскими воды, земли и людей^[20], а также уберегать от них страну