Литвек - электронная библиотека >> Родион Икаров и др. >> Газеты и журналы и др. >> «Если», 2015 № 05 >> страница 3
уж об энергии, необходимой для самого прыжка. Но для того чтобы продолжить подъем, тоже нужна инерция или другая сила, вне зависимости от того, как мощно ты оттолкнулся. Поэтому, если прыгун вообще отключит инерцию, возможны крайне экзотические казусы.

Пока Приам развлекал народ своими летательными трюками, о которых я читала прежде, но никогда не видела вживую, два особо наблюдательных бычары заметили, что рядом стоим мы с Микой. Мику они проигнорировали, посчитав безобидным пацифистом, и сосредоточились на мне.

Венерианцы. Хотя они и крупные, но отнюдь не все слабаки, несмотря на меньшую гравитацию земной сестрицы. Конечно, в основном им приходится торчать в тесных куполах, отчего большинство стало мечтательными философами того или иного толка. Однако многие увлекаются различными искусствами, в том числе боевыми, и среди них хватает тех, кто превратил свои гигантские тела в весьма грозное оружие.

Мика был медлительным и миролюбивым увальнем — и вообще поклонником дзена, — но отнюдь не беззащитным слабаком. Он перехватил двинувшуюся на меня парочку и швырнул обратно в толпу, окружившую Приама, а затем сам углубился в эту толпу, хватая бычар за что придется и раскидывая их в стороны. Я едва не рассмеялась, услышав, как венерианец непрерывно извиняется. А заодно обратила внимание и на то, что он старается не уронить никого на ножи, стекло и не шарахнуть о край стола. При этом Мика продолжал ласково улыбаться. Однако никто из отброшенных им не стремился вернуться обратно к тому, что Приам — чьи слова почему-то всегда попадают в анналы ЭР — впоследствии назвал «локальным конфликтом».

Не знаю, кто стукнул военной полиции, но они картинно ворвались внутрь, разбрасывая шипящие газовые гранаты. Когда все вокруг начали падать, до меня дошло, что акульи морды, закрывающие их лица, — это, должно быть, противогазы. Влияние газа я не почувствовала, только стоять прямо вдруг отчего-то стало влом.

* * *
Выволочка прошла примерно так, как я и представляла, не считая того, кто делал нам втык и самого наказания. Вертикаль власти в Академии выглядит следующим образом: плебеи, кадеты, разведчики, наставники, инспектора, планировщики и, на самой вершине, комендант — доктор Лесли Гоу, известная в народе как «Шеф». Получить на орехи от самого Шефа — вот это сюрприз. Комендант была нами недовольна — и, хотя ее голос оставался спокойным, я прекрасно все поняла.

— Кадет Эмили Асгари, — тихо проговорила она в какой-то момент, обратив на меня скорбный взор, — вы меня особенно разочаровали. Вы командир группы, а потому отвечаете за поведение своих товарищей. Кроме того, только вы являетесь уроженкой этой планеты, а значит, должны уметь справляться с возникающими здесь трудностями.

Потребовалась вся моя сила воли, чтобы не обернуться и не бросить злобный взгляд на Приама. И второй — на Мику. Здоровенный дурень улыбался, как будто ничего слаще этого разноса не видывал.

— И поэтому, кадеты, — продолжила Шеф, — обычного испытательного полета у вас не будет.

Она ненадолго замолчала, и в тишине я услышала, как кто-то громко сглотнул — возможно, я сама.

— Вместо этого ваша увольнительная аннулируется и вы откомандировываетесь к экспедиции «Мир Эбретона». Там вы поможете 32-й команде разведчиков свернуть лагерь перед эвакуацией с планеты. Вам все понятно?

— Да, комендант, — вразнобой откликнулись мы.

— Если вы проявите себя с лучшей стороны, я подумаю о том, чтобы позволить вам продолжить обучение. А если нет, то в этой организации для вас больше не будет места. В шесть ноль-ноль вы должны явиться к инспектору Кларку для получения новых направлений. Свободны.

— Она аж дымилась от ярости, — заметил Приам, когда мы сиганули со скачковой площадки двадцать четвертого этажа в закрытый внутренний двор внизу, — Заметили, как у нее мизинец подергивался? Готов поспорить, ей хотелось нас придушить.

Он захихикал.

Мы все развязались за секунду до того, как врезаться в землю, и мгновенно, но мягко затормозили, чуть коснувшись бетона подошвами. Учитывая, сколько нас натаскивали, такую штуку мы могли бы проделать даже в быстрой фазе сна.

Я обожгла Приама яростным взглядом, от которого едва удерживалась последние полчаса.

— И я сама бы кое-кого с удовольствием придушила.

— Да ладно, Эм. Ты ж видела, эта буйволица начала первой. К тому же было весело.

— Не мне. И тебе остается лишь надеяться, что мы больше никогда не наткнемся на твоих новых приятелей. Кажется, ты произвел на них впечатление.

Мика хмыкнул — похожий звук издает забившийся умывальник, всасывая последние капли воды, — но ничего не сказал.

* * *
Полет на челноке прошел как обычно. В кабину набилось еще пять кадетов плюс два наставника и один надменного вида планировщик, устроившийся в единственном одинарном кресле. Некоторые пилоты оказывают пассажирам любезность и ведут обратный отсчет перед стартом, но наш водила не стал заморачиваться, и мы вознеслись в воздух, подобно пузырьку в кружке пива — того самого, что мы так и не пригубили в пятницу.

Я покосилась на других кадетов. Выглядели они чуть напряженно, но бодро. И явно дисциплинарное взыскание не было конечной точкой их маршрута. К орбитальной станции мы прибыли вовремя, возможно, с точностью до пикосекунды.

Станция пахла цитрусовой дезинфекцией, машинным маслом, потом, луком и давно не стиранной одеждой — точно так же, как и в первые два раза, когда я бывала здесь. Неприятно, но привыкнуть можно. В вирт-иллюминаторах челнока станция не казалась такой уж большой и внушительной. Но внутри она вполне соответствовала этим определениям.

Команда станционных «жрецов» — по сути расфуфыренных регулировщиков движения — ждала нас в терминале высадки. Они распределяли вновь прибывших по разным коридорам, обходясь короткими рублеными жестами и не задавая вопросов.

— Информационные импланты, — без всякой надобности пояснил Приам.

Слова его прозвучали слишком громко.

Конечно, в крайний коридор слева спровадили только нас, группу Асгари. Несколько сотен метров мы тащились по просторным туннелям с гофрированной поверхностью стен, а затем резко свернули вправо и через высокий порог шагнули в дверной проем с толстенными, как в банковском сейфе, перегородками. Внезапно усилившаяся гравитация заставила нас споткнуться. Приам испустил театральный стон, но прежде чем я успела изобразить сочувствие, ляпнул: «Воздушный шлюз». Эта информация была бы чрезвычайно полезна, если бы за время полета мы с Микой растеряли остатки мозгов.

Заметив, что в отсеке нас ожидает человек в