похожее на огромную летучую мышь стало карабкаться вверх по цепи.
Томми живо сунул руку в карман, достал три серебряные монеты и бросил их вниз. Дуппи исчез, и тащить стало легче. На конце цепи висел сундучок. Уже совсем немного осталось тянуть, как вдруг на берегу раздался дикий крик. Откуда ни возьмись, прямо к Томми бегут какие-то фигуры. Большинство — моряки. Одеты в лохмотья, но видно, когда-то это была роскошная одежда. У кого тесак в руке, у кого вымбовка. Были тут и индейцы с Москитного берега. Они размахивали боевыми палицами, утыканными гвоздями и акульими зубами. Последними бежали два скелета с ржавыми мечами в руке.
А возглавлял эту ватагу человек в красном бархатном плаще, расшитом кружевами. В руке он держал большой нож.
«Хватайте чернокожего живым! — закричал ль’Оллоне. — Я сам вырежу его сердце, и будет он сторожить мой клад вместо Дублон-Билля!»
Дальше Томми ничего не слышал. Он выпустил цепь, ногой подвинул плиту на место и побежал так, как в жизни еще не бегал. К счастью, начался прилив и ему удалось сразу столкнуть лодку в воду. Миг — и он в ней. Гребет так, что только брызги летят. Отошел подальше, поставил фок и грот и сел за руль.
«Эх, и осел же ты, Том Хайнс», — сказал чей-то голос, и перед ним возникло привидение.
«Не спорю, ваша честь, капитан, сэр», — ответил Томми.
«Неужели не смекнул, что это дуппи тебе голову морочили?»
«Может, и так, ваша честь, сэр, — сказал Том. — А только ответьте мне: если бы я дождался всей этой шайки, то был бы я теперь сторожем клада ль’Оллоне? Так, что ли, мистер Дублон-Билль, сэр?»
«Гм, — сказало привидение. — Пожалуй, что так».
«Ну так вот, — задумчиво продолжал Томми. — Конечно, здорово владеть золотым кладом и пускать изо рта серное пламя, но уж вы меня извините, сэр, лучше мне остаться Томом Хайнсом с Саут-Энда, чем быть каким-нибудь дуппи или Дублон-Биллем».
«А если бы ты увез клад домой?!»
«Конечно, это было бы здорово, — согласился Томми и глубоко вздохнул. — Но тут спрашивается, кто бы кем владел: я сокровищем или сокровище мной?»
«Справедливый вопрос, — сказало привидение. — Сдается мне, последнее вернее».
«Так что вы уж извините, ваша честь, — заключил Томми, — но я рад, что так вышло».
«У каждого свой вкус, — заметило привидение, — Однако мое увольнение кончилось. Прощай, Томми!»
Тут сторож стал прозрачным и пропал.
«Прощайте, господин капитан, сэр, счастливого пути!» — ответил Том и по звездам пошел на Саут-Энд.
Красивый низкий голос смолк…
Мы возвращаемся на Сан-Андрес. Ночной ветерок стих. За пальмами на Хайнс-Kee сияет огромная золотистая луна.
Отверженный
Небо на востоке бледнеет. Одна за другой пропадают звезды. Четко, резко проступили очертания деревьев; на западе они еще окутаны мглистой завесой.
Маленькая белолицая сова уже не кричит «коррокоту», и летучие мыши возвращаются в свои укрытия. Зато, издавая скрипучие звуки, то попарно, то вереницей летят над лесом амазонские попугаи. Приметят корм, и вереница рассыпается на двойки.
Макушки деревьев еще облеплены гроздьями дремлющих белых цапель, но воздух вокруг них уже свистит, рассекаемый сильными крыльями: стаи мускусных уток, покинув свои ночевки в зарослях, потянулись на болото.
У самого края большого болота пасется маленькое стадо зебу: огромные дымчатые коровы и два еще более могучих быка с высоким горбом и отвислой губой. Грузные, жирные животные, почти все чистой индийской породы, только немногие из них — помесь со старой испанской породой криольо, которая появилась здесь еще в ту пору, когда на материке основали первые испанские гасиенды.
То одна, то другая корова поднимает голову и глядит добродушными сонными глазами на топкие луга и низкие кущи.
Становится все светлее. Гаснут последние звезды, на востоке словно вспыхивает пожар. В воздухе туча голодных птиц, летящих на утреннюю кормежку.
Внезапно старший бык вздрагивает, точно его разбудили. Поднимает голову с короткими, загнутыми назад рогами и втягивает ноздрями воздух. Уши беспокойно шевелятся. Ноги делают несколько быстрых шагов к болоту.
Поодаль, шагах в восьмидесяти, высовывается из травы другая голова. И замирает. Широкая угрюмая кошачья морда с короткими округлыми черными ушами. За ними толстая шея, могучие плечи, длинное пятнистое тело. Кончик хвоста нервно дергается.
Ягуар. Самец в расцвете сил, плотный, тяжелый на вид, но быстрый и опасный. Охотник, созданный для схваток с дикой свиньей и тапиром. Но тапиры и воинственные пекари исчезли с побережья десятки лет назад, когда человек превратил необъятные леса в пастбища.
Желто-зеленые глаза большой кошки изучают одну зебу за другой. В стаде только два теленка, и они жмутся к коровам. Без боя не обойдешься, а зачем лезть на рожон, если можно добыть пищу в другом месте? Да и бык настороже, готов постоять за своих.
А ведь он не мог услышать и учуять ягуара. Его внимание обращено в другую сторону, он смотрит на топь. Вон туда, где сейчас закачалась трава и послышался плеск. Кто-то идет медленно, словно крадучись. Вот только запаха не уловишь: утренний ветерок относит его.
Ягуар чуть повернул голову. Он-то знал, кто это идет. Тихо нырнул в траву и прокрался к колючим зарослям поблизости. Стадо его перестало занимать. Пока. А с тем, кто шагает там через болото, лучше не встречаться.
Из-за высокой травы что-то показалось. Тяжелая светло-коричневая туша, широкая голова с огромными, острием вперед рогами, напоминающими кривые сабли.
Бык. Но бык другой породы — чимаррон. Один из тех дикарей, которые никогда не знали загонов и раскаленного клейма, которые родились и выросли среди неприступных болот, недостижимые для сыромятных лассо вакеро, не ведая никакого хозяина, не ведая вообще человека.
Помесь криольо и испанского торо. Отверженный.
И вот теперь чимаррон решил — если это было решением, а не зовом дикого, неосознанного инстинкта — покинуть болотные заросли, выйти на луг.
Их немного, этих чимарронов, и среди них преобладают быки. Коровы же почти все рано или поздно примыкают к стаду какой-нибудь гасиенды, а там быки — или зебу, или наполовину зебу. Эта порода по душе владельцам гасиенд. Она более скороспелая, ростом и весом превосходит чистокровных криольо. И нравом зебу добродушнее, миролюбивее; за ними проще присматривать.
Каждый старался для своих коров закупить чистопородных привозных быков. Молодых бычков, в которых преобладали черты криольо и торо, кастрировали. Как только они подрастали и нагуливали жир, их отправляли на бойню.
Чимарроны не собирались в стада. Иногда старый бык