Сергей Коколов СТАРЫЕ-СТАРЫЕ СКАЗКИ

Твоя душа-моя душа

— Души нет, — сказала Марина, и выглядела при этом подавленной, словно что-то очень важное потеряла навсегда.

— Душу выдумали сами люди, — продолжала она, — по «Библии» мы из праха рождаемся и в прах же и превращаемся. А душа — она лишь у Бога.

Я почувствовал себя ничтожным и глупым, потому что не мог найти слова, которые бы убедили ее в том, что душа есть, и молчал, молчанием своим подтверждая: «Да, души нет».

— Страшно, — произнесла она.

— Что страшно? — не понял я.

— Что души нет.

Где-то внутри я ощутил пустоту, словно некая субстанция покинула мое тело.

— Мне показалось, — прошептал я, — что миг назад у меня была душа.

— А теперь душа перелетела ко мне, — обрадовалась она. — Я чувствую ее. Так значит душа все таки есть.

— А ты сомневалась!

— Ну, ладно, я побежала, — сказала она. — Душа есть, а, значит, можно жить.

Она исчезла, а я подумал: «Как же я теперь, без души?»

Оказалось — нормально. Прошел год, два, и я начал забывать что душа когда-то была. Да и была ли? Но, однажды, я встретил Марину. Она сказала: «Твоя душа — это что-то. Представляешь, во мне проснулись таланты. Я стала писательницей.»

— Что пишешь? — спросил я.

— Стихи, рассказы, повести. Неужели не читал? Недавно мне вручили премию, литературную. Не слышал?

— Меня не интересует литература, — ответил я.

— А музыка? — зачем-то спросила она.

— И музыка.

— А что интересует?

— Ничего, — сказал я, и это было правдой.

Она заплакала. Я не понял почему. Где-то я слышал, что женщины любят плакать просто так.

— Это все из-за меня, — сказала она.

— Что из-за тебя? — не понял я.

— Раньше я жила без души, а тут ты, такой одухотворенный… И отчего-то твоя душа переселилась ко мне. А хочешь возьми ее назад.

— Не хочу, — соврал я.

— Все равно я больше так не могу. Возьми свою душу, а я буду искать свою.

И я взял. А Марина как-то поникла, потухла, потускнела, стала некрасивой, и бесцветной. Я же почувствовал прилив сил и энергии. Я готов был творить, любить, радоваться, мечтать, летать… Но взглянув в ее глаза, я произнес: «Так нельзя, ты погибнешь без души».

— Но душа-то твоя, понимаешь, а не моя, — сказала она.

А я подумал «Только ли моя?» и спросил: «Быть может у нас одна душа, на двоих?»

— Это предложение? — спросила уже она.

— А ты согласна? — задал встречный вопрос я.

— Я столько лет ждала, — ответила она, — этого момента. А сейчас мне кажется, что все происходит слишком стремительно. Давай, я отвечу тебе завтра. Ты не обидишься? Ладно?

— Я не обижусь, — сказал я. — Я просто возьму тебя за руку и поведу за собой.

— Куда? — спросила она.

— Туда, где соединяются сердца и души.

— В ЗАГС? — спросила она.

— Нет, в церковь, — ответил я. — Браки заключаются на небесах.

_ _ _

Когда таинство венчания свершилось, она сказала: «Душа вернулась ко мне. Моя душа.»

— Значит я больше тебе не нужен? — спросил я.

— Ты не понял, — произнесла она, — моя душа — лишь часть твоей, и не более. Так, что куда я без тебя.

— А быть может наоборот, — не согласился я, — моя душа лишь часть твоей?

Она отчего-то заплакала. От счастья? Я не произнес ни слова, мои губы целовали ее глаза, ее щеки, уголки ее губ. Тогда она улыбнулась и сказала:

— Мои слезы текли для тебя.

А я продолжил.

— Мои губы выпили твои слезы.

26 октября 1997 года.

Время текло…

Время текло. А я шла. Время вязкое, словно болото. Только болото не течет. А время текло.

«Я увязла по щиколотки во времени. Давно. Едва родившись. Или гораздо раньше? Еще не родившись. В момент, когда я — была клеткой. Хотя у клетки нет щиколоток…

Не важно — уже тогда время несло меня, уже тогда я увязла во времени…»

Я думала о разной чепухе, когда появился он, и сказал…

Появился я и сказал: «Добро пожаловать». Я вырос перед ней из под земли — мне это раз плюнуть, а на людей производит еще то впечатление. Она вскрикнула: «Ах».

Я вскрикнула: «Ах», более от неожиданности, чем от испуга чего бояться-то? Просто парень вырос словно из под земли, хотя это не более, чем игра воображения. Чудес не бывает. Правда?

А парень видимо пижон-пижоном — одет, как никто уж лет сто не одевается. Кого же он мне напоминает? А, вспомнила Пушкина. Такой же кудрявый, невысокий.

Глазки живенькие и бегают. Наверное такие глаза у поэтов и сумасшедших. Я уж, грешным делом, подумала, что он начнет мне читать стихи. А он ухмыльнулся и произнес: «Добро пожаловать», помолчал с минуту, — разглядел меня с головы до ног и добавил…

Вообще-то она ничего, симпатичная даже. А то, бывало, к нам такие кикиморы попадали. Нет, оно конечно понятно, быть девственницей до восемнадцати лет у людей сейчас не модно, но почему ж такие страшные-то? Что, на Земле дефицит симпатичных восемнадцатилетних девственниц? Никогда не поверю! А, вообще, кажется я знаю разгадку. Наши специально выбирают себе кикимор. Правильно — некрасивую ведь соблазнить легче. Да, она может и сама рада. А ты попробуй красивую. Слабо? А я никого специально не заманивал — просто мне попалась красивая девственница и, я считаю, мне повезло.

Я раздел ее взглядом. О, это проще простого. Меня еще маленьким папа научил. Смотришь и не замечаешь одежду.

Грудь у нее красивая, уже полностью оформившаяся, а тело девичье, не по настоящему еще женское. Линии тела тонкие и нежные. И сама она вся — хрупкая, словно хрустальная. Кожа тонкая — сквозь нее видны тоненькие речки вен.

Подумать только — такая девушка и девственница. Мужики! Вы — слепцы, вы прозевали свое счастье, счастье обладать хрустальной девушкой, и вот — менее чем через час — она (девушка) или оно (счастье обладать ей) достанется мне. Завидуйте! Хотя — кто это оценит? В нашем мире-то… Где всем и дело — сдать экзамен по любви, выпускной экзамен, любым способом и с любой девственницей.

И все же — мне повезло.

«Добро пожаловать», — сказал я, и продолжил: «В мой мир». А она…

Я не поняла про какой мир он говорит. А… Ясно. Познакомиться хочет. Хм… Или изнасиловать? Ведь глазки бегают не только у поэтов, но и у сумасшедших. «Может быть он маньяк?», — подумала я. Чепуха конечно. Но, не желая того, эту чепуху я произнесла вслух. А он…

Я рассмеялся.

«Может быть он маньяк?», — произнесла она. Это я заставил ее думать вслух — тоже раз плюнуть даже для начинающих, а я-то уж, слава богу, почти волшебник, выпускник. И тут я получил смачный подзатыльник от папочки. Папочка у меня строгий — да ему и