— Совет — всего лишь трепотня языком, — поморщился командор. — Но будь у фрайманов чуточку больше возможностей — уже подняли бы меня на ножи.

— Тогда я еще больше запутался, — ответил я, пожимая плечами. — Зачем с моей помощью показывать, что Эскобето готов идти на уступки?

— Соображаешь, Игнат! — командор хлопнул меня по плечу. — Вот поэтому ты и будешь той самой ловушкой. А я в этом время вычислю гадов, жаждущих моей кровушки. Теперь понял?

— Да.

Ничего я не понял в хитросплетениях интриг и комбинаций. Впрочем, плевать. Главное, следить за командором и пресекать любые попытки его обидеть.

— Все зависит от твоих умений. Как себя поставишь в этом курятнике — так и к нам будут относиться.

— Ты предлагаешь мне за одну ночь зачистить остров от врагов? Я на мясника похож? — моему возмущению не было предела. На такие условия я согласия не давал.

— Болван! Просто походи по деревне, загляни в таверну, попей пивка, с людьми познакомься, — вместо Эскобето ответил Свейни. — К тебе будут присматриваться, оценивать. Давай, топай в дом, хватит языком чесать.

Помощник грубовато подтолкнул меня в спину, чтобы я шевелился.

— Покажи ему, где он будет спать, — негромко сказал Эскобето и широко зашагал через двор к воротам. — И пусть начинает осваиваться. Да, Игнат! Не дай себя прирезать до завтрашнего дня!

Ничего себе, утешили! Притащили в какое-то змеиное гнездо, расписали перспективы, а сами в кусты слинять решили. А мне что теперь делать? Я не знаю, как проходят эти пресловутые Советы, что собой представляют, как вести себя на них, разговаривать или молчать — ну ничего же не знаю! Пожав плечами, я зашел внутрь полутемного здания, стараясь запомнить расположение коридоров и комнат.

Дом-крепость был спроектирован с учетом больших посиделок. Первый этаж начинался просторным залом с длинным прямоугольным столом, за которым, надо полагать, и будет проходить заседание фрайманов. Из зала вглубь помещения вели два коридора, то ли в подсобки, то ли на кухню. Запахи жареного мяса и каких-то резких специй усиливали мое предположение. По правую и левую сторону от зала наверх ведут лестницы. Там точно комнаты для хозяев и гостей. По дому мне все равно разгуливать не дадут, чего гадать.

Свейни и в самом деле не повел меня наверх. Мы нырнули в один из коридоров, освещенных крохотными магическими фонарями. Там я и рассмотрел несколько дверей.

— Здесь живут охранники фрайманов, — пояснил помощник, кивая на двери. — Пошли дальше. Жить будешь вместе с Копытом и Корявым. Ты их видел с Эскобето. Парни свое дело знают, расскажут тебе, что нужно делать. Да и сам не теряйся, расспрашивай.

— Что так тихо? — спросил я, входя в комнатушку, которая едва вмещала двух человек, а о третьем вообще речи не шло. Узкий деревянный пенал с двумя двухэтажными шконками, как в тюремной камере. Маленькое оконце под самым потолком, да еще не застекленное, а лишь забранное решеткой. Поскупились на стекла хозяева. Ночью здесь должно быть сыро. Близость моря дает о себе знать. Вон, ржавчина на прутьях проглядывает. — Где все гости?

— Кто-то спит, кому-то интересно по острову побродить. Наверное, на пристани или на кораблях, — пожал плечами Свейни. — Или по бабам пошли.

Я тщательно проверил, нет ли клопов на постели. Шконки застелены соломенными матрацами, с краю лежит свернутое одеяло из овечьей шерсти, а вместо подушки какой-то валик темно-серого цвета. Вроде чисто, грязи не видно. Чувствуется, что Плясун следит за порядком в своей крепости.

— Ладно, осваивайся, а я пошел, — Свейни хлопнул меня по плечу и исчез с небывалой скоростью. Неуютно здесь, понимаю.

Прикинув, что до самого вечера в этой мышеловке можно медленно с ума свихнуться, я решил прогуляться по острову. Когда еще в угодьях одиозного Лихого Плясуна судьба уготовит находиться? Присмотрюсь к людям, поговорю. Конечно, все эти задумки были правильными, но одна тайная мысль так и глодала душу: вдруг удастся встретить девушку, нарисованную на флаге пирата? Хмыкнув от неожиданного желания, я аккуратно закрыл дверь и обратным путем вышел наружу. Через ворота, охраняемые двумя корсарами, меня пропустили беспрепятственно, даже благожелательно кивнули на вежливое приветствие.

Солнечный денек, радовавший с утра, начал портиться. Откуда-то натянуло тучи, подул совсем не теплый ветер. Верхушки деревьев зашумели от возмущения, что их потревожили. Суета в поселке начала стихать. Люди спешили закончить свои дела на улице, чтобы укрыться от надвигающейся непогоды. Лишь перестук кузнечных молотов оглашал окрестности.

Я с любопытством оглянулся. Улиц, как таковых, здесь не было. Вместо них — извилистые узкие дорожки, петляющие между домов. Каждый строился вольно, как ему хотелось. И от этого поселение походило на архитектурные нелепости спятившего зодчего. Вот и приходится выписывать кренделя, чтобы не наткнуться на хлипкий забор, заодно отбиваясь от злобной шавки, норовящей тяпнуть за ногу.

Короче говоря, я окончательно заблудился в деревянном лабиринте хижин, легких построек и добротных домов. Проклиная вслух этот цыганский табор, я наткнулся на старика, сидящего на ошкуренном бревне возле небольшой сараюшки. Он дымил трубкой и увлеченно следил за кольцами дыма, уплывающими в потемневшее небо.

Старик был увечным. Правый рукав потрепанной куртки свободно болтался на ветерке, косой шрам, побелевший от времени, пересекал морщинистый лоб, едва прикрываемый жиденькими волосенками.

— Здорово, отец, — вежливо произнес я, остановившись. Помог бы сориентироваться в бедламе. — Помощь нужна.

— В детки набиваешься? — ехидно спросил старик, окутываясь клубами дыма. Мне тоже захотелось курить. — Так, вроде, нет у меня плевков.

— Кого? — не понял я.

— Наследников, хе-хе!

— Не, мне и так хорошо, — решил подыграть я шутливому тону дедка. — Я же с уважением.

— Уважение…, - протянул инвалид. — Поздновато спохватились уважение-то проявлять к Седому Лесли. Присядь, не торопись, потолкуй со старым пиратом.

Этот Лесли мог набивать себе цену несуществующими подвигами, но мне и вправду спешить было некуда, разве что от обеда не отказался бы. В животе предательски посасывало. Хорошо, у Зака плотно перекусил. Черт, еще таверну искать!

— А я тебя не припомню, сынок, — продолжал ерничать старик. — Откель будешь?

— С Инсильвады.

— Ригольди-стервец — твой командор? — проявил осведомленность Лесли.

— Он самый, — решил я схитрить, не развивая тему. За язык не тянут подробности выкладывать.

— На «Ласке», небось, ходишь?

— Нет, не доверяет мне