— Не нужно хватать за больную руку. Это негуманно.

— Ты же не сказала, где болит.

— А ты не спрашивал, — безапелляционно заявила я.

— Помочь, поднимешься сама или неотложку вызвать? — теряя терпение, спросил он.

— Лучше сразу в морг. Там есть шанс отоспаться.

— Самокритично, — бросил сердобольный спаситель и помог встать.

Но как только отпустил, я почувствовала, что опять падаю.

— Ты же сказала, что рука болит, — обхватив меня за талию, заявил спаситель.

— Рука болит, — эхом отозвалась я.

— Тогда, почему падаешь?

Он оказался высоким. Я задрала в голову, чтобы увидеть лицо. В глазах еще плясали звездочки, но и сквозь них он мне показался вполне сносным. Только вот небритый и лохматый. А еще от него вкусно пахло дымом. Курит, наверно. Не тот ли это человек, которого я обрызгала?

Я поморгала, прогоняя блестяшки.

— Просто голова немного кружится. Сейчас пройдет.

— Мне подождать? — он явно терял терпение.

— Чего именно?

— Пока пройдет… — глаза смеялись.

Я уже открыла рот, чтобы уверить незнакомца в собственной самодостаточности.

— Дрю, ты чего застрял? Там фото просят…

Я не видела, кто это говорил, но голос был молодой и женский. Значит, он — Дрю. И он все еще меня держит.

Едва я открыла рот, чтобы поблагодарить за заботу и отпустить на все четыре, как тот, кого звали Дрю, схватил меня еще крепче и потащил за угол.

— Шшш, не сдавай, — попросил он шепотом, прячась со мной вместе.

Все было так быстро. Я тряхнула головой, окончательно возвращая мозг на место.

— Подружка твоя? — спросила я так же шепотом.

Странная ситуация. Прячусь не пойми с кем, зачем-то и от кого-то. Дрю игнорировал мой вопрос, но задал свой.

— Ты ведь на машине? Можем проехаться? Не хочу туда возвращаться.

— С пьяными не езжу, — категорически и без промедления отказала я. Хотя секунду спустя прикинула, что с пьяным сегодня было бы безопаснее, чем с собой ударенной, но поезд ушел.

— Как знал — не пил.

Я принюхалась. И правда — только табак.

Дрю слегка отстранился, проверяя, могу ли я держаться на ногах без его опоры. Я смогла, залезла в карман, бросила ему ключи от машины. Секунду спустя уже пожалела об этом. Наверно мозги как следует тряхнуло, раз доверяю себя и машину какому-то лохматому здоровяку. Или это потому что он трезвый? Алкоголем действительно не пахло. Дух авантюризма одержал победу.

— Только если у тебя Порш, я не поеду, — проявила я остроумие.

— Капризничаем, мисс? — он широко и лучисто как-то улыбнулся. Улыбочка вышла под стать глазам.

Тилинькнула сигналка, и я впервые в жизни села на пассажирское сиденье своей машины.

— Кстати, тебя как зовут? — спросил он, заводя машину.

Мой взгляд отметил длинные пальцы, которые как-то уж слишком нежно повернули ключ, а потом легли на руль.

— Марианна. Мари. А тебя? — Мне показалось бестактным упоминать, что я запомнила имя со слов той девушки.

Мой вопрос произвел на него странный эффект.

— Хорошая шутка. Даже лучше, чем про Порш.

— У тебя такое смешное имя?

— Да ладно, неужели, ты меня не узнала?

Я повернула голову, чтобы хорошенько рассмотреть моего спасителя.

Мама, мама, мамочка… Это он! Хотелось стукнуть себя по лбу, но мои извилины сегодня и так уже порядком распрямились от удара. Я вспомнила эти глаза, вспомнила непокорные волосы и улыбку.

— Брось, кокетничать Мари. Ты русская. Я русский. Собственно, и в Англии меня все знают.

— С чего ты взял, что я русская? — зачем-то заупрямилась я. Мы говорили по-английски, и я давно утратила акцент. Даже Элли не улавливала его.

— Ты выругалась, когда падала.

— Блин.

— Вот опять.

Я закрыла лицо руками, чтобы спрятать пунцовые щеки.

Это же надо! Как сильно меня приложило головой об лед, что я не узнала царевича Андрея Романова, а потом еще зачем-то делала вид, что не узнала и притворялась не русской.

— Извини, — промямлила я, отчаянно вспоминая, как к нему вообще нужно обращаться.

На вы — точно. И кажется, по этикету положено звать его Ваше Высочество. Я так давно не была дома.

Андрей уже выруливал с парковки, продолжая посмеиваться. Он затряс головой и неожиданно проговорил:

— Это ты меня извини.

— За что?

И я снова не успела ввернуть Высочество.

— Да повел себя, как выпускник школы мудаков. Звездная болезнь. Иногда находит. Прямо приступами. Хотя сам честно удрал в Лондон, чтобы быть обычным засранцем.

Я брала руки от лица и молча смотрела на него. В голове еще шумело и никак не получалось осознать, что остряк-самоучка, который лупил меня по щекам после неудачного тулупа — Андрей, драть его венценосную задницу, Романов.

— Согласна?

Он что-то говорил, но мой мозг был не в состоянии фиксировать и уж тем более переваривать специфику его личности и речь одновременно. Я кивнула. Зачем-то. Надо было переспросить. Но уже поздно. Наверно, Андрей попросил проехаться. Он ведь именно об этом просил, когда брал у меня ключи от Порша.

Вот ведь счастливый случай, подарок судьбы. Элли бы померла от восторга. Да и я, кажется, собираюсь.

Нет! Сейчас нужно начать кокетничать, острить, улыбаться. Словом, показать себя с лучшей стороны. Но слова не шли с языка, а каждая мысль, приходившая в голову, казалась несусветной глупостью.

Неожиданно я вспомнила, что вообще-то считала его заносчивым бабником и разгильдяем.

— Нормально себя чувствуешь? — спросил Андрей, прерывая затянувшуюся паузу.

— Порядок, — соврала я.

Чтобы привести уже свои мысли в этот самый порядок, или хотя бы его подобие, я прикрыла глаза, откинула голову. Неожиданно наползла темнота, и меня поглотило сладкое забытье.

Глава 2 Спасти Бэтмена

АНДРЕЙ

Удирая в Лондон от своих проклятых обязанностей и царственной семьи я уж точно не думал, что меня окатит снегом и грязью какая-то мелкая наглюха на желтом порше. Она даже не извинилась, прошмыгнув мимо меня к парадному входу в паб. Наверно, приняла за персонал. Я стоял в тени и отвернулся, чтобы не привлекать внимания. Удалось. Не дай бог узнает и сфоткает. Папеньку удар хватит, если в «The Sun»* завтра всплывут фотки наследника на задворках паба с тлеющей сигаретой в зубах. От одной мысли об этом я слегка завелся. Как же круто быть засранцем.

Меня поздно накрыло бунтарство переходного возраста. Как-то не до того было. То учеба, то служба в армии, то разъезды по стране и бесконечное осознание бремени долга, ответственности перед державой и народом.

Ты Романов. Ты наследник. Ты будущий самодержец.

Одно название.

Да пошло оно все. Я хочу напиться пива и буянить.