Не так, чтобы «иууу, киса, чмоки-чмоки», но приятней всего мне было общаться именно с этими двумя. Наверное на мне сказалось длительное общение с Алевтиной, а может, дело было в постоянных попытках отбросов общества как-то меня зацепить, но я человек настолько недоверчивый, что это уже переходит в паранойю. Активная, эмоциональная, юморная, даже сумасшедшая, но просто ледяная глыба, когда дело касается чего-то более глубокого, душевного, затрагивающего невидимое глазу. Я никогда не была из тех, кто замыкается и закрывает себя изнутри в маленькой незаметной «коробке», поворачиваясь ко всему миру спиной, но стену выстроила высоковатую и, ради своего же блага, за неё никого не пускала. Да и люди больше тянутся к тем, кто сеет юмор и позитив, а не свои мрачные душевные переживания.

Девочки моё личное пространство всегда ценили. Не докапывались, мозг не выносили, а сидели и верно ждали, пока не созрею поделиться сама. Лиза Смирнова — высокая шатенка модельной внешности, помешанная на диетах и уходе за каждым миллиметром тела. Когда она начинает говорить о свежих новостях из мира моды и выпусках новых кремов от чёрных точек/прыщей/старости/вторжения инопланетян и других бесполезных вещах, мне просто хочется выщипать ей язык её же профессиональными щипцами для бровей. Но за проницательность и сообразительность я подругу ценила настолько, что терпела все супермодные бредни. Она мой личный живой локатор, благодаря которому я ещё не сошла с ума от своей навязчивой недоверчивости. Пару раз блеснет своими пронзительными голубыми глазищами, задаст свои вычурные странные вопросы и уже в курсе, кто такой/ такая, как всё пойдёт и чем закончится.

Катя Самойлова же полная противоположность самоуверенной и прямой, как топор Елизаветы. Низкая хрупкая брюнетка с мягкими глазами, отливающими медом, как у бурого мишки, такой активностью похвастаться не могла. Смуглая, всегда в тёмном, с шоколадными волосами, но такая тёплая и светлая, что бледнокожие блондинки отдыхают, она привыкла быть тише воды, ниже травы. Девушка как противовес всему нашему с Лизкой сумасшествию — спокойная, усидчивая и просто до тошноты вежливая. Эдакий фанат детской книжечки «Что такое хорошо, что такое плохо». Но как бы мы со Смирновой её не подкалывали и не смущали откровенными разговорами и грязными ругательствами, вот эту наивную детскую искренность обожали. Иногда она была просто глотком чистого воздуха в этом жестоком испорченном мире.

Итак, собравшись со своими дамами, мы быстро порешали, что, где, как и когда. Мои совестные подруги на меня, как инициатора сего мероприятия, всё не повесили, хотя зарплата самая высокая как раз-таки у меня. Составили список необходимого и честно разделили сумму на три равные части, согласившись, что я починю всё. что может сломаться по ходу вечеринки.

Ещё никогда в жизни я не была так рада, что проснулась ни свет ни заря, потому что весь сыр-бор растянулся до самого вечера. Если бы я не приготовила костюм заранее и не записалась к визажисту ещё неделю назад, сейчас бы стёкла окон всех квартир Питера звенели не от шумной вечеринки, а от моей трёхэтажной ругани. Оказалось, украшать огромную трёхэтажную домину не столько весело, сколько утомительно. Как истинная девушка, возиться с организациями праздников я любила. Была в этом деле какая-то изюминка, вселяющая дух предстоящего веселья. Но в этот раз я так навозилась, что уже была не уверена в способности выдержать всю ночь. Спасла только мотивация, которая появилась тот же час, как я напомнила себе, сколько лет бедненькая я ждала сего события.

Мой хэллоуинский стартовый пакет получился до безумия банальным. Являясь рыжеволосой веснушчатой бестией с насыщенными зелеными глазами, я нарядилась… в ведьму, конечно же! Всё, как надо: чёрное короткое пышное платье с корсетом, грубые тяжелые ботинки с заклепками, чудаковатую «гарри-поттерскую распределяющую» шляпу с оранжевыми бантиками по кругу и, разумеется, дело завершилось, вернее, замелось кривоватой тёмно-коричневой метлой. Выглядеть жутко мне не хотелось. Во-первых, гости должны знать временную хозяйку дома в лицо, чтобы я могла иметь на пьяную толпу хоть какое-то влияние. Во-вторых, я хотела красивого праздника и, возможно, красивого мужчину. Вот. А с действительно хэллоуинским мейкапом я такового своими нетрезвыми приставаниями на тот свет отправлю.

Оглядывая гостиную, я тяжело вздыхала, чувствуя, как подрагивают уставшие мышцы. Аж плохо становилось, как вспоминала попытки своего коротышечного тела добраться до могучей высоты потолка. Но результатом была довольна, получилось всё как надо: и пауки свисают с того самого проклятого серого потолка, и паутина на своих законных местах в уголках, и резиновые мертвецы лезут со всех тёмных углублений, и пластмассовые скелеты «дружелюбно улыбаются» половинками челюстей. Даже злобная тыква со сверкающими, благодаря яркой свечи внутри, глазами смотрелась донельзя кстати на огромном старом рояле, словно выросла для того, чтобы оказаться там. Ещё вкус Алевтины сыграл очень большую роль. Благо, женщина любила мрачные оттенки интерьера. На фоне чёрно-белых помещений наши старания смотрелись просто сказочно! До невероятного идеально удалось передать всю таинственную атмосферу сего пугающего праздника.

Алкоголя мы с девчонками натаскали столько, что «милый» сосед дядя Петя со всей своей алкашной шайкой и за месяц бы не осилили. Подумала, что зря потратились, лишь место зря заняли этими громоздкими ящиками.

Как оказалось, переживали зря. Я не знаю, кого приглашали мои подруги, ибо этот процесс был не под моим контролем, но толпа ввалилась такая, что у меня все краски с лица схлынули. Такое ощущение, что одна третья города спряталась у меня от надвигающегося Апокалипсиса. Я так боялась, что они что-нибудь поломают, что не могла расслабиться и просто веселиться. Вмиг позабылись все планы шалостей и сумасшедших приключений. Вздрагивала от каждого звона стекла, глухого стука и хруста.

Но Лизка не была собой, если бы оставила меня страдать чепухой. Меня небрежно швырнули на стул и запихнули в рот бутылку коньяка так, как это делают молоком мамочки с безустанно орущими младенцами. Она в буквальном смысле влила в меня всю за минут пять, не больше.

Возмущения застряли где-то в горле, так же, как и переживания за сохранность чужого дома. Мне стало тааак весело, как и планировалось с самого начала. Наслаждалась времяпровождением от души. И ноги сами заплясали в танце, и попа завертелась совершенно сама, и мужчины привлекательные облепили со всех сторон. Да-да, они сами! Я никого не клеила! Чесн слов!

И,