зубоскалить, но я равнодушно сел на указанное место. Элдри хотела было уместиться где подле меня, но Данрад грозно положил руку ей на плечо, заставляя тем голову девочки вжаться в плечи:
— Куда лезешь?!
— А куда? — прощебетала она, но он лишь пододвинул к ней огромный кувшин, наполненный до краёв.
— Будешь моей личной девочкой-виночерпием, — главарь скептически оглядел её хрупкую, эльфоподобную фигурку. — Сможешь в кубок вино налить?
— Делай, — позволил я покомандовать дочкой Эветты, когда поймал её вопросительный взгляд.
Она взяла пустой кубок и порадовала меня своим интеллектом — благоразумно не стала поднимать кувшин, а наклонила тот. Кроваво-красная струйка потекла на дно чарки, и Элдри мельком глянула меня, едва не проливая мимо бродящий сок. Кажется, сливовый. Ей хотелось понять, насколько я был доволен. И только я. Мнение Данрада, свысока наблюдающего за её действиями, девочку не интересовало. Главарь легко осознал тоже самое, что и я. Он моментально сделал вывод, что его авторитет для неё значительно ниже моего. Но этот человек был умён, мудр, а потому не стал ничего менять, стуча кулаком по столу и угрожая ребёнку. Стоило бы мне публично признать его беспрекословную власть над собой, как всё переменилось бы и без угроз. Поэтому Данрад скривился и возмутился:
— Тьфу! Иди отседова лучше!
— Обожди меня на лестнице, — тихо сказал я и, оторвав от худосочного жареного домашнего гуся лапу, отдал Элдри.
— Спасибо, Морьяр! — искренне поблагодарила меня она и, на ходу кусая жаркое острыми зубками, юркнула в безопасный угол. Я давно не давал ей ничего мясного.
— Ты ж вроде базарил, сука, что дочка она тебе? Где же родительская почтительность?
— Она себя со мной правильно ведёт.
— Вообще-то дети своих отцов отцами называют.
— А, вы про это! — мгновенно расслабился я и повернулся в сторону объекта обсуждения, не сводящего с меня глаз ни на секунду. — Элдри, ответь честно этому человеку, за что ты меня ненавидишь?
На её лице появилась сначала тень непонимания, но потом она гневно сощурилась и нервно вытерла нос рукой, в которой была зажата гусиная лапа. На щеке остались жирные пятна, за которые и ругаться-то не хотелось. Мне было понятно, как девочка старалась не расплакаться. И потому я просто остался доволен обвиняющим тоном её голоса.
— Ты убил маму и сестрёнку!
Ответ снова привлёк внимание Стаи ко мне. И всё же её составляли отъявленные мерзавцы, легко убивающие, если им было сказано это делать. А потому никакого осуждения вслух не последовало. Они приняли информацию и продолжили трапезу да разговоры.
… Общество этих людей начало мне даже нравиться!
— Хм. А так по тебе и не скажешь, что ты не шушера, а дельный засранец. Странный ты, Странник!
— На то я и Странник, чтоб странным быть, — выгребая из-под гуся кашу с той стороны, где на неё натекло поменьше жира, привычно пояснил я.
— Не полагаешь, что малявка однажды тебя самого по ночи прирежет?
— Может и так. Значит, верно сумел научить жизни.
— Брешешь! — не удержался от восклицания Данрад, но по моему выражению лица понял, что я не шучу и не бахвалюсь. Так что он задумчиво заметил, а там и задал вопрос по существу: — Мой бы батя таким мудрым был. А то всё счёты, дрань городская, подсунуть хотел, чтобы я там на кого-то выучился… хм… Каким оружием, кроме меча можешь задницы драть?
— Ремнём, — отчего-то сразу выпалил я, но почти мгновенно осознал, что ремни принадлежность одежды, в оружейный арсенал ремень не положишь, и поправился: — Кнутом… Но пороть же, вроде как, ивовыми прутьями больше принято?
— Шутник! — довольно усмехнулся Данрад.
Его усмешка заставила меня всерьёз задуматься, чем же сказанное так снова позабавило его? И пока я напряжённо думал, он налил в пустой кубок вина и пододвинул его ко мне. Мы выпили за знакомство до дна, и разговор продолжился.
— Так чем из оружия владеешь?
— Практически всем, но понемногу.
— И чем лучше?
«Чем-то лазерным с автоматическим прицелом», — подумал я, но ответить так права не имел.
— Меч и арбалет.
— Арбалетом на том же уровне, как и мечом?
— Да.
— Тогда ни фига ты не умеешь! Двигался, как деревянный… Эй, Сорока!
— Ась? — тут же откликнулся бывший спутник Могуты, уже порядочно осоловевший от количества выпитого. Его золотисто-каштановая шевелюра смешно топорщилась, а глаза с трудом сосредоточились на главаре. — Чего-то от меня надобно?
— Да. Каждое утро с новеньким спарринговать будешь.
— Как скажешь, Холща.
— Сам откуда будешь? — снова начал расспрашивать меня вожак и подлил в мой кубок вино, оказавшееся смородиновым. — Есть то, что мне нужно знать? Злейшие недруги? Идёт ли за тобой охота?
— Ничего такого, — умалчивая о Хозяевах, успокоил его бдительность я. А чего? Они вообще меня здесь бросили! Одного и беспомощного. Это так подло! — А рос я большей частью под Варженью. В Юдоле несколько раз бывал. Ну, и в целом попутешествовал немало.
— Для некоторых и соседнее село уже окраина мира, — заметил Данрад, пополняя и свой кубок.
— Нет. Я по Амейрису до Юрвенлэнда дошёл. В Старкании и Ингшварде бывал… В Ингшварде совсем не долго, — отчего-то счёл нужным признаться я. — Только на Глобкином Рогу.
— Неплохо. А я-то думал, что ты из Шрай-Хана. Это у них даже бродяг грамоте учить принято. А ты на образованного похож.
— Из меня тоже хотели умного сделать, — припоминая оговорку Данрада, произнёс я и, словно делая тост, приподнял свой кубок да отпил из него.
— И как?
— Окружающие не упускают случая заметить, что не вышло.
Я не шутил в своём горестном признании. Но Данрад рассмеялся во весь голос и бросил мне тряпицу, дозволяющую носить в черте города оружие.
— Надевай давай. И теперь ты свой в Стае!
Тем временем с улицы послышались оживлённые крики. Кто-то открыл ставни и высунул голову наружу, чтобы полюбопытствовать:
— Эй, чего ор такой стоит?
— Варжень! — громко воскликнул мальчишеский голосок. — Юрвенлэндцы захватили Варжень! Королева и оба королевича казнены на плахе!
— Вот это новость. Усраться какая неожиданная! — открыто насмехаясь приподнял Данрад уголок рта и равнодушно выпил содержимое кубка.
Я спокойно повторил его действия. Местная политика меня не интересовала в отличие от собственных дум. Как маг, художник и бард я так и не состоялся. Во всяком случае ни одна из этих профессий не позволила мне нажить ничего, кроме неприятностей. Оставалось узнать, каким же из меня мог выйти наёмник.
… Я посмотрел на Элдри и весело подмигнул ей.