Элтэнно К слову о драконах

Утро началось с того, что на озеро прилетел дракон. Вернее, дракониха, однако того дремучие селяне не поняли. Они вообще только до одного додумались — рвануть со всех ног так, чтобы только пятки сверкали. Но это образное выражение. Такие грязные ноги ничем сверкать не могут, а особливо совестью, ибо кому приятно на чумазые ноги смотреть?

Другое вот дело чудесные клыки драконихи. Они у неё были белые, ровные. Сразу на солнце блеснули здоровой эмалью, ни разу о доспехи наглых рыцарей не порченной. Чешуя шоколадного оттенка чешуйка к чешуйке, перламутром немного переливается. Крылья и вовсе мечта Икара. С такими бы он в небе не сгинул, букашка наземная!

И всё же речь не об Икаре, а о драконихе. То есть, обо мне. Я сделала красивый круг над озером и грациозно приземлилась на бережке. Затем шею изогнула так изящно, что любой лебедь обзавидовался бы, и на себя в водную гладь посмотрела.

Смотрю я на себя и думаю: «Красава! Да кому же это такая красавица и умница достанется?».

Отражение на этот вопрос ехидно оскалилось и алым глазом подмигнуло.

«А вот никому!» — решило оно.

Нет, конечно, любая порядочная дракониха должна за свою жизнь сделать три вещи: обустроить пещеру, высидеть яйцо и всем об этом похвастаться. Но у меня дальше первого пункта дело как-то не продвигалось. Да и с первым-то, если говорить честно, не лады были. И всё же это пустяки, мелочи житейские! Куда торопиться?

— А, вот ты где, негодница! — вдруг откуда ни возьмись матушка моя появилась. — Я тебя повсюду ищу, а ты сюда от меня спряталась. Надо же как далеко в людские края улетела.

— Не пряталась я никуда, — бессовестно солгала я и честными глазками заморгала.

— Раз не пряталась, — мстительно прищурила веки матушка, — то показывай давай свою пещеру.

— Может, не сегодня? — кисло предположила я.

— Сегодня.

А это уже батюшка. Всё. С ним спорить точно не выйдет. Так что я вздохнула и в небо поднялась, чтобы родителям путь к пещере своей показывать.

— У-у-у, — протянула матушка, увидев мои завалы. — Так от тебя любой мало‑мальски приличный дракон убежит.

— И чем это ещё так попахивает? — с подозрением принюхался батюшка.

Ох, это же я табачные листья вчера жгла, чтобы веселей уборкой заниматься было! И из-за них, собственно говоря, мне так весело стало, что вообще уборка не задалась.

…Неужели дым так и не выветрился?

— Чем пахнет? — округлила глаза я. — Ничего не чувствую.

Кончик хвоста батюшки нехорошо задёргался, но матушку он расстраивать не хотел. Та и так из-за бардака вовсю сокрушалась. Она долгое время причитала, что всё-то у меня не так, как у порядочных драконих, и даже вспомнила, что моё яйцо сразу ей по форме подозрительным показалось, но потом поутихла и в кой‑то веке хоть что-то дельное сказала:

— Вот что, дочка. Нельзя тебе пока замуж.

— О-о-о, — даже не нашлась я со словами от счастья.

— О чём ты, милая? Это же позор такой! Нашей дочке второй век пошёл, а всё одна летает, — не принял сказанного батюшка. От гнева у него из ноздрей огнём запыхало.

— Нет, нельзя, — упёрлась матушка. — Как ты не понимаешь? Ведь если она яйцо отложит, то это мне его с тобой на пару высиживать придётся!

От столь разумной мысли батюшка сразу присмирел, а я поддакнула:

— Да-да, я же такая безответственная.

— Вот именно, — недобро поглядела на меня матушка. — А безответственность твоя от того, что ты ответственной быть и не хочешь.

Уела.

— Надо с этим как-то бороться.

— Не надо с этим бороться! — тут же выпалила я, но сделала это очень зря.

— Ах, не надо? — взъелся батюшка. — Ты это слышала, мать? Она говорит, что не надо.

— Да как вы не понимаете! — жалобно воскликнула я. — Я же ещё молодая! Мне для себя пожить хочется! Какие мужья? Какие яйца?

Помните я там выше писала, что чего-то там зря сказала? Забудьте. Вот эти слова были зря произнесены! Матушка зашипела, чешую вздыбила, на меня пошла словно в атаку. Но кусаться не стала, а лишь проговорила:

— Так вот оно в чём дело. Не хочешь замуж, значит?

— Не хочу.

Оба моих родителя многозначительно переглянулись и улетели куда‑то. А я одна в своей пещере осталась. Сижу вся на измене. Чувствую, конкретно мне сейчас люлей отвесят. Типа, карма она такая, отрабатывать придётся. Ну, так оно и вышло. Пары часов не прошло, а возвращается мой батюшка и на пол в пещере что‑то из пасти сплёвывает.

— Вот, — говорит, — тебе домашнее животное.

Хм. Конкретный вопрос, одним словом выраженный, у меня-то на языке вертится, но нельзя же так непочтительно с родителем. А потому смирнёхонько сижу, хвост поджав, жду пояснений. Благо, ждать их недолго приходится.

— Раз замуж не хочешь, раз радовать меня с матерью не желаешь, то проходи традиционное испытание. Сумеешь семь лет у себя в пещере удержать зверя этого, так сама знаешь — одно твоё желание вся стая примет. Любое. А если это тебя не устраивает, так я завтра же договорюсь и тебя к кому в жёны пристрою. Надоело!

Ох, о традиции-то я, конечно, знала. Чай не вчера вылупилась. Но с людьми связываться это же себя не уважать. Они же такие… бе! Как тараканы. Повсюду ползают, вещи портят да, глупыши, себя шибко разумными считают. Однако и противиться отцу мне гордость не позволила. Я голову повыше подняла, лапой человека ухватила, к себе поближе пододвинула и говорю:

— Хорошо. Пройду я ваше испытание.

Батюшка, видно, не такого ответа ожидал. Снова у него из ноздрей огнём запыхало, хвост ходуном заходил. Но он всё же ни слова не сказал, а крылья расправил и улетел.

И вот тут мне так страшно стало!

В ужасе смотрю я на доставшегося мне зверёныша. Такое существо калечное. Крыльев нет, чешуи тоже. Тело какое-то мягкое. Такого и ненароком зашибить можно. А надо ведь заботиться о нём, лелеять… и, хуже того, вовсю следить, как бы не убежал и судьбу мне тем не попортил!

— Ты кто таков? — перешла я на диалект человеческой речи.

— Я принц Миранд! — попытался достойно ответить этот доходяга. — И я требую, чтобы меня обратно в замок отнесли. Это противозаконно похищениями царственных особ заниматься!

— А я тебя и не похищала. Я тебя, наоборот, беречь буду, — тут я по сторонам заозиралась и увидела неплохой такой выступ. — Вот на ту полочку поставлю и буду хранить со всей осторожностью.

Да! Там высота хорошая. Не сбежит.

«Может, если дело сразу правильно организовать, то не так грустно семь лет в компании этого принца Миранда пройдут?» — оптимистично подумала я.

Ну, и тут как в воду глядела. На диво весело эти годы пролетели. А, собственно, может и написать об этом дальше?