групп, которые сегодня занимают привилегированное положение, и в первую очередь, аппарата управления — партийного, советского, хозяйственного. Поэтому процесс перестройки идет противоречиво, преодолевая сопротивление консерватизма, бюрократического стиля, через ломку устаревших, глубоко укоренившихся в мышлении, в психологии стереотипов.

И катализатором всех этих процессов стала гласность. Откровенно обнажая ранее скрываемые, замалчиваемые проблемы, провалы в экономике, злоупотребления, нравственные деформации, она вызвала шоковое состояние у немалого числа людей. А поскольку рупором гласности по своему назначению выступили средства массовой информации, им в первую очередь пришлось испытать давление со стороны тех, кто не привык к публичной критике с открытыми дверями, не говоря уже о махровых бюрократах, перерожденцах, мелких и крупных паразитах, расплодившихся во времена застоя.

При всем при этом, однако, не будем забывать, что потребность в перестройке мышления, психологии касается в полной мере и журналистского «цеха», работников средств массовой информации. Гласность налагает на них обязанности ответственные и серьезнейшие, поскольку каждое слово, особенно критическое, приобретает сегодня огромный удельный вес, вызывает широкий резонанс в народе. И, будем откровенны, этот процесс перестройки в нашем ведущем «управлении гласности» также пока не обрел нужного размаха. Многие газетчики проявляют еще большую пассивность, робость, а то и элементарную трусость в анализе, оценке негативных явлений, их носителей и покровителей, и прежде всего, это представители средств информации районного, городского, областного масштабов, хотя упрекать их в том вроде неудобно: пока еще не выработаны надежные пути освобождения их от жесткой регламентации со стороны местных партийных руководителей, а то и прямого давления, пока иные редакторы вынуждены еще носить для согласования с секретарями парткома мало-мальски острые материалы.

Но мне кажется, все же основную «болезнь» некоторых журналистов подметил М. С. Горбачев на встрече в Центральном Комитете КПСС с руководителями средств массовой информации, идеологических учреждений и творческих союзов 7 мая 1988 года. Он, в частности, сказал:

«Нельзя о судьбе народной писать формально, бюрократически, без души. Иногда картина изображается правдивая, но пишется так, как будто человек не ощущает боли народа. Если этой боли нет, тогда появляется игра в эпитеты, метафоры, наклеиваются ярлыки… А вот если это есть, если вы помните о своем народе всегда, если пишете с душевной болью даже о самом тяжелом, тогда все равно у вас появится то, что будет в конце концов содержать урок и оптимизм. Потому что там будет присутствовать сопричастность к судьбе народа, забота о том, чтобы лучше ему жилось…»

Но есть и такая категория журналистов, к сожалению, не только молодых, начинающих, но и достаточно опытных, которым свойствен фотографический, объективистски высокомерный взгляд на то, о чем они берутся писать. Мое дело, мол, вскрыть факты, отразить, просигнализировать, а вмешиваться, искать конструктивные выходы… Нет, уж увольте! Есть другие люди и организации, специально к тому приставленные.

Возможно, в чем-то они и правы; и все-таки убежден — это взгляд со стороны, с обочины. А происходит он от неразвитости активной гражданской позиции, от равнодушного отношения, нерожденной в сознании заинтересованности в главном — насколько полезны для общественных интересов их публикации. Короче, не произошло глубокого осмысления, ради чего они работают, кому и чему служит журналистский труд. Столь же высокомерный, пренебрежительный взгляд у них и на своих коллег, тех, кто, волнуясь и переживая за общественные несовершенства и пороки, берут на себя значительно больший труд, чем чисто журналистский, — становятся организаторами добрых инициативных дел, пытаясь «вживлять» их повсеместно с помощью публикаций.

Вспоминается одно из занятий университета рабкоров города Горького, где я был собкором «Советской России». Меня попросили рассказать, как на крупнейшем в стране автомобильном гиганте с помощью газеты зародился почин группы передовых рабочих под девизом: «Ни одного отстающего — рядом!», который вскоре был подхвачен многими трудовыми коллективами страны. О появлении, становлении почина я еще расскажу, а тогда, на встрече с местными журналистами, состоялась заинтересованная беседа о том, как надежнее обеспечить его развитие на других предприятиях.

И вдруг берет слово молодой сотрудник областной газеты и безапелляционно заявляет: «Все это высосано из пальца. И вообще считаю, что почины придумывают журналисты, которые не умеют писать, а поэтому делают работу партийных или хозяйственных руководителей». Конечно, слушатели дали дружный отпор скорому на столь категорические оценки «судье». Но невольно занозой застрял вопрос-размышление: молодой человек, не успевший еще одарить читателя ни одной заметной мыслью, не сумевший, а скорее, не хотевший провести ни одной сколько-нибудь полезной для газеты акции, — и вдруг поза этакого литератора-сверхчеловека, изрекателя истины, неуважительное отношение к трудной черновой организаторской работе своих старших коллег! Откуда это? От зависти? От пижонства?

Похоже, скорее всего, что он ровным счетом ничего не понял в существе избранной профессии. Окончивший факультет журналистики, он наверняка не только читал, но и конспектировал статьи В. И. Ленина «Партийная организация и партийная литература», «С чего начать?» с их никогда не стареющими стержневыми положениями. Такими, например, что «Литературное дело должно стать частью общепролетарского дела… составной частью организованной, планомерной, объединенной… партийной работы»^[2]. Или — завещанием журналистам, ставшим хрестоматийным: «газета — не только коллективный пропагандист и коллективный агитатор, но также и коллективный организатор»^[3]. Это означает, что всякий журналист любого печатного издания не может не носить в себе государственной озабоченности всем, что сегодня еще не получается у социалистического общества.

Очевидно, допустив именно такой просчет, оппонент не в состоянии был понять и активной позиции журналистов, вынося свою оценку якобы надуманному почину. Жизнь начисто опровергла его мнение. Вовремя разглядеть созревание почина, искусно исполнить роль повивальной бабки, чтобы помочь появлению на свет, — в этом проявляется социальная позиция истинно партийного журналиста, а главной наградой ему служит успех общего дела, в которое