сверхдержавой, но люди об этом не особенно горюют, так как в магазинах всё есть, если есть деньги, то можно, не дожидаясь очереди, купить любой автомобиль или квартиру.

– А возможность этого есть?

– У кого-то есть. А у кого нет – иди в банк, бери ипотеку и плати ползарплаты лет двадцать…

– Да… Партий – море. Есть и левые и правые и коммунисты, и либералы и демократы… Цирк, короче.

– Эта политическая вольница кончилось тем, что Горбачева отставили от власти. К штурвалу пришел Борис Николаевич Ельцин. Пьющий президент.

Я повернулся к Сергею.

– Сколько он страной-то рулил? Лет восемь?

– Около того. До 1999 года. Строил Дикий Капитализм. И построил…

– Да. А потом появился Путин. Владимир Владимирович… Крепкий мужик. Тонкостей не знаю, но страну до сих пор держит хорошо…. И, что самое заметное – из такого дерьма вытащил, что и представить сложно…

– Слушайте! – оживился Никита. – А он же где-то тут сейчас!

– В смысле?

– В Германии!

– Нет. Он сейчас еще молодой. Наверняка еще в Питере… Я точно знаю, что он где-то в середине 80-х тут, в ГДР работал. Чекист, разумеется, а трудился он на посту директора «Дома дружбы ГДР-СССР», но вроде бы не в Берлине, а в Дрездене…

– А Питер это…

– Это Ленинград. В те времена…

Договорить я не успел.

Раздался звон стекла, и стало ясно, что вот оно… Началось… Штурм…

Нет. Это не превратилось в фильм. Тут, наверное, имелись свои режиссеры, но у них не было задачи показать действие максимально красочно, да и с возможностями переснять не получившийся дубль тут тоже было туго.

Через разбитые окна в зал полетели свето-шумовые гранаты и что-то еще…

Зал заволокло белым туманом, не то скрывая нас от террористов, не то вынуждая нас с ними кашлять и плакать о случившемся. Кому-то тут после того обязательно валяться трупом.

«Сколько мы еще не допели!» – мелькнула мысль и пропала куда-то.

Дым накатился пеленой, плотной как подушка и придавил к полу. Несколько очередей, потом взрыв, еще один… Крик Никиты:

– Его прикрой!

Потом удар и отчего-то ощущение подвешенной в совершенно ненужном месте люстры.

Люстра вспыхнула, подарив странное ощущение от попавшей в тебя молнии… Попавшей, но не убившей, а, напротив, наполненный тебя чем-то таким, чего ты не можешь пока определить. Мозги силились понять, обрисовать, сравнить испытанное ощущение с чем-то понятном и тут пришла аналогия. Я представил, как внутри головы тасуется колода карт. В ловких невидимых руках, половинки колоды приникали друг-другу, карта к карте, лист между листом и сдвигались, создавая что-то новое. Единое целое…

Я обхватил голову руками…

У меня есть руки и голова!

За костями черепа две Вселенных, две памяти, сливались с одну.

Глаза мои открылись, и я осознал, что стою в какой-то комнате. Стены, мебель, фотографии…

Сдерживая стон, упал в кресло. Я чувствовал, что это не было опасно, но это было все-таки невыносимо.

Когда в глазах закончилась рябь, я попробовал встать, но не смог – ноги не держали.

– Что я? – медленно спросил я. – Где я? Когда я?

Вопросов имелась тьма, а ведь где-то имелись и ответы.

Так и не поднявшись, я стал оглядываться. Память – теперь уже не знаю старая или новая – подсказывала, что это моя квартира. Вот фотографии… Мы и Тяжельниковым. А вот и Пугачева… Мы и Горбачев… Этот-то тут при чем? Несколько статуэток в виде скрипичных ключей… И главное – Лена, дети… Сперва маленькие. А потом – взрослые. Я немного успокоился. В какой-бы из Вселенных я не находился, слава Богу, главное оставалось по-прежнему.

«Это будущее?» – подумал я. – «Какое?»

И тут как прорвало…

В моей голове потоком рванули картинки еще раз прожитого прошлого – диски, концерты, новые песни и стадионы, заполненные людьми, встречи с незнакомыми людьми… Я не волновался. Я был уверен, что весь этот поток воспоминаний войдет в свое русло и словно карточки в картотеке разложится по своим местам. Машинально расстегнул рубаху… Шрам нашелся на старом месте. Это была не новая жизнь, а старая жизнь, прожитая по – новому. Значит и впрямь другая жизнь. Фотографии. Жена, дети…

Пазлы складывались один к одному, составляя крепкий фундамент своих отношений с новой реальностью.

Из ревизии воспоминаний меня выхватил телефонный звонок.

– Алло…

Мембрана отозвалась знакомым голосом.

– Ты живой? – спросил Никита.

– Живой, – медленно ответил я. – Но вот я это или нет, я сказать не берусь.

Он хмыкнул.

– Погоди немного. Мы сейчас с Серегой приедем и разберемся…

КОНЕЦ

По ряду печальных причин, продолжать эту историю не буду.