личные качества А. А. Ладыженского, знание им немецкого языка, его включили в состав разведывательно-диверсионной группы, и он успешно выполнил ряд ответственных заданий сотрудников органов госбезопасности по сбору сведений о воинских подразделениях противника, сосредоточенных под Белгородом, куда он совершил несколько ходок.

В сентябре 1941 года в истребительный отряд УНКВД добровольно вступил Антон Иванович Башта, 1894 года рождения, которого вскоре назначили командиром истребительного батальона. Участвовал в боях, был тяжело ранен. Награжден орденом Красного Знамени. До 1944 года был зам. начштаба истребительных батальонов УНКГБ. В 1945 году вступил в ряды КПСС. Представляет интерес довоенная судьба А. И. Башты. Получив за боевые заслуги в Первой мировой войне звание есаула и ордена: Анны 4-й степени, Станислава 3-й степени, Владимира 4-й степени с мечами и бантом и Георгия 4-й степени, — в феврале 1918 года он был мобилизован в армию Деникина, где пробыл до марта 1920 года. Затем перешел на сторону Красной Армии. В январе 1921 года за службу у генерала осужден на 5 лет заключения в концлагерях, в феврале амнистирован. В 1927 году метла ОГПУ вновь прошлась по так называемым «бывшим», и Башта Особым совещанием осуждается теперь уже к трем годам высылки в Кустанай. В 1928 году реабилитирован. Казалось бы, после таких мытарств Антону Ивановичу Баште прямой путь к устроителям нового порядка, а он пришел к чекистам и предложил использовать свой военный опыт на благо Родины. Это ли не поступок подлинного патриота?

Думается, эти же чувства побудили прийти в разведку и Анатолия Васильевича Архангельского, 1906 года рождения, сына священнослужителя, до войны работавшего в должности главного бухгалтера в Облрыбсбыте и оказавшегося на оккупированной итальянцами территории. Удачно использовав свое социальное прошлое и составив легенду для оккупантов об аресте большевиками своего отца (при проверке этот факт не нашел подтверждения), в результате чего он якобы постоянно сталкивался с нарушениями его личных прав со стороны советской власти, Архангельский быстро завоевал доверие у итальянских полковников Яннели, Прунели и Миндини, которые познакомили его с командиром альпийской дивизии генералом Тридентели. Вскоре лукавые итальянцы решили на нем нажить определенный политический капитал в подтверждение своей любви к дуче. Они уговорили Архангельского написать Муссолини верноподданническое письмо, что им и было сделано. Архангельский в письме не только восторгался гением вождя итальянского народа, но и просил того выслать ему свои книги. Но, как говорится, дружба дружбой, а табачок нередко немцы и итальянцы делили врозь…

Видимо, кто-то «настучал» немцам о слишком крепкой дружбе Архангельского с итальянцами, в связи с чем немецкий комендант вызвал его к себе и устроил настоящую выволочку, напомнив, кто здесь является хозяином, попутно обозвав своих союзников «макаронниками». Здесь же немец предложил аналогичное письмо с восхвалением нового порядка послать Гитлеру. Архангельский и эту просьбу оккупантов выполнил.

Войдя в большое доверие к фашистам, Архангельский принимает единственно правильное для патриота решение — обращается в органы госбезопасности с предложением об использовании сложившейся ситуации в интересах Родины. О нем было доложено начальнику главка НКГБ СССР, ныне широко известному корифею отечественной разведки Судоплатову…

Архангельский внес свою заметную лепту в победу над врагом. Такими своими сынами по праву может гордиться Родина.

Можно привести еще десятки и сотни примеров проявления патриотизма и героизма на Воронежской земле, однако из названных уже можно сделать неоспоримый вывод: когда наша Родина оказалась в опасности, на ее защиту поднялся весь советский народ, для которого державные интересы были выше идеологических пристрастий, разногласий и личных обид.

Отдельно следует сказать о патриотизме молодежи в годы войны. После нападения фашистской Германии на СССР молодежь допризывного возраста Воронежа с вечера занимала очередь перед зданиями УНКВД и Центральной разведывательной группы, чтобы записаться добровольно в «разведчики» или в партизанский отряд. Подчеркиваю, в очередь становилась не для того, чтобы получить бронь и «откосить» от фронта, а добровольно идти в логово врага с разведывательно-диверсионным заданием, откуда, как правило, обратной дороги не было… Среди таких юных разведчиков был и Константин Феоктистов, ныне всемирно известный ученый, космонавт, Герой Советского Союза.

Знакомясь с архивными материалами тех лет, не перестаешь удивляться мужеству юных патриотов и, в частности, тому, как эти 14—16-летние юноши и девушки ночью вплавь преодолевали реки Воронеж и Дон. В 1942 году в районе г. Павловска, где ширина Дона без малого километр, 18-летняя разведчица Тося (это ее псевдоним) ночью с помощью подручных плавсредств переплывала реку, чтобы вовремя доставить командованию собранные о противнике разведданные. К сожалению, автору не удалось установить имя этой отважной патриотки: в архивных документах указан только ее псевдоним, и если кто-то из читателей мог бы сообщить подробности о ней, то автор был бы бесконечно благодарен за это. Скажу больше, эта информация позволила бы решить вопрос об увековечении памяти бесстрашной разведчицы.

Именно на Воронежской земле, в центре России, был совершен уникальный по своей жертвенности поступок, аналогов которому за все годы войны не было не только в СССР, но и в мире.

15 сентября 1942 года воронежская колхозница из села Семилуки Прасковья Ивановна Щеголева вместе со своей матерью и пятью детьми стала свидетелями падения на их огород сбитого фашистами советского самолета. Зная, что в селе полно фашистов, она, преодолевая страх, вместе с детьми бросилась к горящему самолету и помогла выбраться из кабины раненому летчику — как позднее было установлено — старшему лейтенанту Михаилу Тихоновичу Мальцеву. Она рассказала ему о жесточайшем комендантском режиме в селе и указала место, где он может укрыться от немцев.

Все это Прасковья Ивановна Щеголева делала осознанно с риском для своей жизни и жизни детей, поскольку падение самолета видели многие, в том числе и фашисты, которые в любую минуту могли прибыть к месту падения. И действительно, через некоторое время к дому Щеголевой подъехали оккупанты и потребовали от нее рассказать и показать, где укрылся летчик. На неоднократные грубые требования фашистов с угрозами расстрелять ее и детей Прасковья Ивановна отвечала отказом. После этого ее стали избивать прикладом и травить овчаркой.