гласило: «Главная задача коммунистов полка. беспощадное уничтожение врага. Клянемся насмерть держать порученные рубежи обороны. Смерть фашистским оккупантам!»
Сразу же скажу, что потом я с особым вниманием следил по оперативным сводкам за действиями частей 21-го механизированного корпуса. И ни одна из них не оставила рубежей обороны без приказа!
В середине июля меня неожиданно отозвали в Москву. Главный редактор принял меня уже под утро, после выхода газеты. Поздоровался, расспросил о положении на фронте, поинтересовался работой каждого корреспондента. Пояснил, что до позднего вечера находился на каком-то совещании. Затем сказал: — Вам, Трояновский, следует переехать на новый фронт. Этого требуют интересы газеты. На этот раз место назначения — Гомель. Там расположен штаб только что организованного Центрального фронта. Членом Военного совета туда назначен знакомый вам еще по Забайкалью корпусной комиссар Гапанович. А одной из армий командует генерал-лейтенант Ефремов, бывший командующий вашим округом. Будете старшим корреспондентской группы. Там уже находятся майоры Коломейцев и Король. С вами поедет писатель Гроссман. Вскоре подошлем фотокорреспондента. Я попросил командировать на Центральный фронт фотокорреспондента Олега Кнорринга. Через двое суток, с трудом преодолев не такое уж большое расстояние от Москвы до Гомеля, я разыскал там штаб и Военный совет фронта, расположившиеся в одном из административных зданий Парка культуры и отдыха имени А. В. Луначарского. Первая же полученная информация одновременно обрадовала и насторожила. Обрадовало то, что часть сил нового фронта — 93-й стрелковый корпус генерал-лейтенанта Л. Г. Петровского и кавалерийская группа О. И. Городовикова — уже вела активные действия, продвигаясь в сторону Бобруйска. Настораживало же многократное превосходство сил противника, особенно в танках и авиации. — Рекомендую в первую очередь съездить в части корпуса Петровского, сказал мне член Военного совета. — Кстати, вы знаете генерал-лейтенанта Петровского? Это же сын известного большевика, соратника Владимира Ильича Ленина, Петровского Григория Ивановича… Ну а еще одна, думается, интересная для вас тема — партизаны Белоруссии. Они уже наносят по врагу довольно ощутимые удары. И двух из партизан Военный совет фронта вместе с Центральным Комитетом Компартии Белоруссии недавно представил даже к званию Героя Советского Союза… Когда же вернетесь из-за Днепра, познакомлю вас с первым секретарем ЦК Компартии Белоруссии Пантелеймоном Кондратьевичем Пономаренко. Тоже довольно интересный человек… Ночевали в редакции фронтовой газеты «В бой за Родину». А рано утром сюда же неожиданно пришли член Военного совета фронта корпусной комиссар Д. А. Гапанович и начальник политуправления фронта бригадный комиссар М. А. Козлов. Я зашел в комнату редактора газеты как раз в тот момент, когда член Военного совета сердито выговаривал ему: — Не ожидал от вас, товарищ полковой комиссар, такой беспечности! А вдруг налет авиации противника? Что будете делать в этом случае? Гапанович помолчал — и как отрубил: — К вечеру чтобы были щели полного профиля и боевая готовность редакции к работе в любых условиях! Поездку в корпус Петровского пришлось отложить, так как мы, краснозвездовцы, тоже должны были разделить с коллективом фронтовой газеты заботы по приведению редакции во фронтовое положение. И, забегая вперед, скажу, что вырытые нами в тот день щели очень скоро сослужили журналистам хорошую службу. Вечером все же осталось время, чтобы хотя бы наспех познакомиться с Гомелем. Город произвел на нас благоприятное впечатление — опрятный, уютный, зеленый. Разрушительный молох уже вовсю грохотавшей войны его пока еще не тронул. В корпус Петровского решили ехать втроем — Петр Илларионович Коломейцев, Олег Кнорринг и я. И тут же заспорили, когда лучше всего выезжать. Коломейцев предлагал вначале как следует отдохнуть, а уж затем — в путь. Мы же с Кноррингом настаивали на использовании ночи. Мотивировали это свое предложение большой активностью вражеской авиации в дневное время. — Волков бояться — в лес не ходить! — горячился Петр Илларионович. — Ну а если нас все-таки атакуют фашистские самолеты, будем отбиваться… Здесь следует сказать, что П. И. Коломейцев был буквально одержим желанием сбить хотя бы один самолет противника из винтовки или трофейного автомата, с которыми не расставался. Он вообще являлся убежденным приверженцем и хорошим пропагандистом в газете активного использования стрелкового оружия против вражеской авиации. Мы с Кноррингом уступили. И вот по пути к Днепру, а также и за рекой три бравых корреспондента «Красной звезды», а также их водитель дважды вступали в схватку с атаковавшими их «мессершмиттами». В итоге — боевая ничья. Они даже не подожгли нашей машины. А синяки да шишки, полученные при приземлениях в кюветах и ямах, не в счет. И вот еще что примечательно. В первый раз стреляешь по летящему самолету из винтовки или автомата с робостью, даже со страхом. Но затем вроде бы привыкаешь, и воющие «мессеры» уже не кажутся такими страшными и неуязвимыми. На опушке леса, за большим белорусским селом, нас остановил часовой и, проверив документы, показал дорогу к штабу корпуса. Генерал-лейтенант Леонид Григорьевич Петровский оказался исключительно симпатичным человеком. У него было красивое лицо, на верхней губе — аккуратно подстриженные усы. Душевно поприветствовав нас, он тут же предложил испить ледяного белорусского кваску. — Хорош напиток, а? — спрашивал Леонид Григорьевич, тоже смакуя холодную влагу. — Это местные селяне балуют нас таким замечательным квасом. Затем, пообещав накормить нас в обед какой-то особенной грибной солянкой, Л. Г. Петровский пригласил нас к оперативной карте. — Вот тут мы встретились с врагом, тут атаковали переправившиеся через Днепр части противника, разбили их, сами перешли реку, освободили Рогачев и Жлобин, — пояснял он. — И давно были бы за Бобруйском, придай нам две-три танковые бригады да поддержи с воздуха хотя бы полком истребителей… Подождав, пока мы проследим по карте передвижение и бои дивизий 63-го корпуса, генерал продолжал: — Не знаю, надо ли говорить о потерях противника. Они немалые. — Опять посмотрел на карту. — Уверен, что когда накопим побольше танков и авиации, то наголову разгромим «непобедимых» гитлеровцев. А пока же… В иные дни вражеская авиация буквально не дает пехоте головы поднять. И тут подал голос наш Коломейцев. Спросил у
* * *
В середине июля меня неожиданно отозвали в Москву. Главный редактор принял меня уже под утро, после выхода газеты. Поздоровался, расспросил о положении на фронте, поинтересовался работой каждого корреспондента. Пояснил, что до позднего вечера находился на каком-то совещании. Затем сказал: — Вам, Трояновский, следует переехать на новый фронт. Этого требуют интересы газеты. На этот раз место назначения — Гомель. Там расположен штаб только что организованного Центрального фронта. Членом Военного совета туда назначен знакомый вам еще по Забайкалью корпусной комиссар Гапанович. А одной из армий командует генерал-лейтенант Ефремов, бывший командующий вашим округом. Будете старшим корреспондентской группы. Там уже находятся майоры Коломейцев и Король. С вами поедет писатель Гроссман. Вскоре подошлем фотокорреспондента. Я попросил командировать на Центральный фронт фотокорреспондента Олега Кнорринга. Через двое суток, с трудом преодолев не такое уж большое расстояние от Москвы до Гомеля, я разыскал там штаб и Военный совет фронта, расположившиеся в одном из административных зданий Парка культуры и отдыха имени А. В. Луначарского. Первая же полученная информация одновременно обрадовала и насторожила. Обрадовало то, что часть сил нового фронта — 93-й стрелковый корпус генерал-лейтенанта Л. Г. Петровского и кавалерийская группа О. И. Городовикова — уже вела активные действия, продвигаясь в сторону Бобруйска. Настораживало же многократное превосходство сил противника, особенно в танках и авиации. — Рекомендую в первую очередь съездить в части корпуса Петровского, сказал мне член Военного совета. — Кстати, вы знаете генерал-лейтенанта Петровского? Это же сын известного большевика, соратника Владимира Ильича Ленина, Петровского Григория Ивановича… Ну а еще одна, думается, интересная для вас тема — партизаны Белоруссии. Они уже наносят по врагу довольно ощутимые удары. И двух из партизан Военный совет фронта вместе с Центральным Комитетом Компартии Белоруссии недавно представил даже к званию Героя Советского Союза… Когда же вернетесь из-за Днепра, познакомлю вас с первым секретарем ЦК Компартии Белоруссии Пантелеймоном Кондратьевичем Пономаренко. Тоже довольно интересный человек… Ночевали в редакции фронтовой газеты «В бой за Родину». А рано утром сюда же неожиданно пришли член Военного совета фронта корпусной комиссар Д. А. Гапанович и начальник политуправления фронта бригадный комиссар М. А. Козлов. Я зашел в комнату редактора газеты как раз в тот момент, когда член Военного совета сердито выговаривал ему: — Не ожидал от вас, товарищ полковой комиссар, такой беспечности! А вдруг налет авиации противника? Что будете делать в этом случае? Гапанович помолчал — и как отрубил: — К вечеру чтобы были щели полного профиля и боевая готовность редакции к работе в любых условиях! Поездку в корпус Петровского пришлось отложить, так как мы, краснозвездовцы, тоже должны были разделить с коллективом фронтовой газеты заботы по приведению редакции во фронтовое положение. И, забегая вперед, скажу, что вырытые нами в тот день щели очень скоро сослужили журналистам хорошую службу. Вечером все же осталось время, чтобы хотя бы наспех познакомиться с Гомелем. Город произвел на нас благоприятное впечатление — опрятный, уютный, зеленый. Разрушительный молох уже вовсю грохотавшей войны его пока еще не тронул. В корпус Петровского решили ехать втроем — Петр Илларионович Коломейцев, Олег Кнорринг и я. И тут же заспорили, когда лучше всего выезжать. Коломейцев предлагал вначале как следует отдохнуть, а уж затем — в путь. Мы же с Кноррингом настаивали на использовании ночи. Мотивировали это свое предложение большой активностью вражеской авиации в дневное время. — Волков бояться — в лес не ходить! — горячился Петр Илларионович. — Ну а если нас все-таки атакуют фашистские самолеты, будем отбиваться… Здесь следует сказать, что П. И. Коломейцев был буквально одержим желанием сбить хотя бы один самолет противника из винтовки или трофейного автомата, с которыми не расставался. Он вообще являлся убежденным приверженцем и хорошим пропагандистом в газете активного использования стрелкового оружия против вражеской авиации. Мы с Кноррингом уступили. И вот по пути к Днепру, а также и за рекой три бравых корреспондента «Красной звезды», а также их водитель дважды вступали в схватку с атаковавшими их «мессершмиттами». В итоге — боевая ничья. Они даже не подожгли нашей машины. А синяки да шишки, полученные при приземлениях в кюветах и ямах, не в счет. И вот еще что примечательно. В первый раз стреляешь по летящему самолету из винтовки или автомата с робостью, даже со страхом. Но затем вроде бы привыкаешь, и воющие «мессеры» уже не кажутся такими страшными и неуязвимыми. На опушке леса, за большим белорусским селом, нас остановил часовой и, проверив документы, показал дорогу к штабу корпуса. Генерал-лейтенант Леонид Григорьевич Петровский оказался исключительно симпатичным человеком. У него было красивое лицо, на верхней губе — аккуратно подстриженные усы. Душевно поприветствовав нас, он тут же предложил испить ледяного белорусского кваску. — Хорош напиток, а? — спрашивал Леонид Григорьевич, тоже смакуя холодную влагу. — Это местные селяне балуют нас таким замечательным квасом. Затем, пообещав накормить нас в обед какой-то особенной грибной солянкой, Л. Г. Петровский пригласил нас к оперативной карте. — Вот тут мы встретились с врагом, тут атаковали переправившиеся через Днепр части противника, разбили их, сами перешли реку, освободили Рогачев и Жлобин, — пояснял он. — И давно были бы за Бобруйском, придай нам две-три танковые бригады да поддержи с воздуха хотя бы полком истребителей… Подождав, пока мы проследим по карте передвижение и бои дивизий 63-го корпуса, генерал продолжал: — Не знаю, надо ли говорить о потерях противника. Они немалые. — Опять посмотрел на карту. — Уверен, что когда накопим побольше танков и авиации, то наголову разгромим «непобедимых» гитлеровцев. А пока же… В иные дни вражеская авиация буквально не дает пехоте головы поднять. И тут подал голос наш Коломейцев. Спросил у