Борис Федорович Поршнев Тридцатилетняя война и вступление в нее Швеции и Московского государства

От редактора

Еще в 1940 г. Борис Федорович Поршнев защитил докторскую диссертацию «Народные восстания во Франции перед Фрондой (1623–1648)». Опубликованный в 1948 г., труд этот удостоен был в 1950 г. Государственной премии, переведен в 1954 г. на немецкий, а в 1963 г. — на французский язык и вызвал широкий отклик у нас и за рубежом, прежде всего во Франции, где Б. Ф. Поршнев был избран в 1957 г. почетным доктором Клермон-Ферранского университета.

Опираясь на результаты и достижения этого своего исследования, открывавшего, по общему признанию, как бы новую страницу истории французского народа, его социальных движений второй четверти XVII столетия, Б. Ф. Поршнев приступил в годы Великой Отечественной войны к осуществлению смелой попытки выйти за пределы одной изучавшейся им до того страны — Франции, сделать как бы «горизонтальный срез», произвести синхронный анализ процесса развития социальных, политических, международных противоречий в Европе, всей сложной системы европейских государств за тот же период, совпадавший по времени с первой по существу общеевропейской — Тридцатилетней — войной, разразившейся на грани средних веков и нового времени, в годы необычайно широкого размаха по всей Европе массовых народных движений и начавшейся к исходу этого периода Английской буржуазной революции.

Систематически публиковавшиеся Б. Ф. Поршневым на протяжении трех десятилетий многочисленные специальные статьи и обобщающие очерки, его неоднократные доклады и выступления на научных конференциях в СССР и за рубежом по истории международных отношений периода Тридцатилетней войны представляли собой, по широко задуманному и в основном завершенному творческому замыслу автора, отдельные разделы большой исследовательской трилогии, в которой широко сопоставлены две плоскости той переломной эпохи: борьба государств и борьба классов, международные отношения и внутренние социальные движения.

При жизни Б. Ф. Поршнева, в 1970 г., вышла лишь заключительная часть его трилогии — «Франция, Английская революция и европейская политика в середине XVII в.». В этом большом, сложном, богатом по содержанию, интересном и важном в методологическом отношении труде главное место среди разделов с изложением конкретного материала занимает глава «Английская революция и внешняя политика Франции в условиях Фронды». Основное значение Б. Ф. Поршнев придавал тому, что здесь ему удалось показать «ложность почти общепринятого мнения о взаимном безразличии и пропасти» между французской Фрондой, которая на первом этапе имела характер серьезного революционного движения, и Английской революцией. Выходящая ныне в свет монография «Тридцатилетняя война и вступление в нее Швеции и Московского государства» была в основном подготовлена к печати еще самим Б. Ф. Поршневым в качестве первой части трилогии. В исследовательских главах нового труда и его непосредственного продолжения — второй, средней, по замыслу автора, но в целом еще не опубликованной части трилогии, — особенно детально освещены и проанализированы международные отношения «шведского» периода Тридцатилетней войны (1630–1635 гг.) на основе прежде всего богатого и фактически почти еще не привлекавшегося историками материала архивных фондов Посольского приказа под рубрикой «Дела шведские» (ЦГАДА). Особенное внимание уделяется при этом роли русской дипломатии, русским субсидиям Швеции, русско-польской Смоленской войне 1632–1634 гг. в истории Тридцатилетней войны. Главная задача заключалась здесь в том, чтобы «вмонтировать, вписать Московское государство в европейскую систему государств, ибо прежняя историография традиционно ампутировала его». В результате, подчеркивал Б. Ф. Поршнев, подводя итоги данному циклу своих исследований, удалось показать, что «именно с этого времени внешняя политика России начинает вступать как неотъемлемый и существенный фактор в общеевропейскую политическую констеляцию… Многое становится впервые понятным в дипломатической и военной истории Тридцатилетней войны, когда мы вводим в поле зрения эту восточноевропейскую сферу…»

Рукопись труда «Тридцатилетняя война и вступление в нее Швеции и Московского государства» подготовлена к печати Сектором истории развития общественной мысли Института всеобщей истории АН СССР в тесном сотрудничестве и при постоянном содействии И. М. Лукомской, жены и друга Б. Ф. Поршнева, непосредственной участницы его научных начинаний. Работа по уточнению библиографических данных выполнена научными сотрудниками Сектора Е. Д. Романовой и Э. И. Валлич.

Мы сочли целесообразным поместить в качестве приложения к настоящей монографии текст доклада Б. Ф. Поршнева на XI Международном конгрессе исторических наук (Стокгольм, 1960 г.), подводящего своего рода итог всей трилогии.

Бор. Вебер

Предисловие

Настоящая книга входит в состав трилогии. По замыслу автора, три монографии должны составить единое исследование системы европейских государств в эпоху Тридцатилетней войны^[1]. Случилось так, что раньше других, в 1970 г., вышла в свет третья, т. е. хронологически заключительная, часть — монография «Франция, Английская революция и европейская политика в середине XVII в.». Теперь в руках читателей первая книга.

Темой второй по своему месту в трилогии (и в основном подготовленной) монографии является кризис и перелом в отношениях между Западной и Восточной Европой и вместе с тем в судьбах общеевропейской войны. Ее главные разделы: I. Крестьянско-казацкое восстание в Московском государстве, именовавшееся «балашовщиной» (1633–1634 гг.)^[2]; II. Поляновский мир 1634 г.^[3], кризис русско-шведских отношений и Штумсдорфский мир 1635 г.^[4], открытое вступление Франции в войну с Габсбургами; III. Эпопея Жака Русселя^[5], католицизм, протестантизм, православие и ислам, борьба за объединение против католицизма остальных христианских церквей в 30-х годах XVII в.; IV. Место и роль Турции в восточноевропейской и западноевропейской политике в 30-х годах XVII в.

Это резюме второго звена трилогии совершенно здесь необходимо как мысленный мост между предлагаемой книгой и той, которая вышла в 1970 г. и которая касается уже 40-х годов XVII в.

В возникновении и в судьбе всего труда в целом особую роль играла тема о роли России, т. е. русской дипломатии и так называемой Смоленской войны