А. Романов Конструктор космических кораблей

ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА

…Основная моя работа заключалась всегда в разработке, осуществлении и отработке в полетных условиях различных ракетных конструкций, начиная от малых ракет и до космических кораблей.

С. Королев

Обычно книги биографического жанра начинаются с описания детства и юности того человека, кому они посвящены. Мне хочется начать книгу о жизни и деятельности Сергея Павловича Королева с рассказа о первой встрече с ним, которая состоялась в августе 1961 года.

…«Вот он, легендарный космодром, откуда дороги к планетам легли». Эта строка стала первой в записной книжке в день приезда в Байконур. По моим сведениям, до полета Германа Титова на космическом корабле «Восток-2» осталось несколько часов, а еще не было ни бесед, ни встреч. Я понимаю: всем не до меня. Сижу в небольшом пустом зале одноэтажного дома, скрываясь от жары. Через окно видна ракета, какие-то сооружения.

Чуть скрипнула дверь. Вошел мужчина, несколько грузноватый, в легкой песочного цвета куртке и в мягкой матерчатой шляпе, видавшей виды. Он неторопливо прошел через зал к длинному столу, покрытому зеленым сукном, снял шляпу, достал из кармана платок и, проведя им по лицу и шее, сел.

Сел и задумался, подперев седеющую массивную голову маленькой рукой. Мне отчетливо видно его лицо: огромный лоб и небольшой с еле заметной горбинкой нос, глубоко сидящие глаза, плотно сжатые губы и крутой подбородок. Во всем облике — сила и властность. Мельком он взглянул в мою сторону. Карие пронизывающие глаза, казалось, спрашивали: откуда здесь посторонний? Потом он достал из кармана в темной обложке книжечку и начал неторопливо писать.

В этот момент к нему подошел молодой человек в роговых очках и что-то сказал. Человек кивнул головой и улыбнулся. Улыбка была долгой и доброй.

— Хорошо, Евгений Александрович, — услышал я чуть глуховатый голос, — продолжайте.

И пока он сидел, к нему то и дело подходили. По тому, как почтительно обращались, как внимательно слушали, я понял, что передо мной один из руководителей предстоящего эксперимента. Когда он наконец остался один, я подошел и спросил:

— Не можете ли вы мне помочь? По поручению ТАСС приехал написать репортаж о предстоящем полете. Хочется рассказать нашим и зарубежным читателям обо всем самом интересном. Много часов провел здесь…

— ТАСС? — И после небольшой паузы: — Вскоре нам предстоит большая работа. Через несколько часов мир узнает о новом запуске.

Уловив в голосе собеседника нотку заинтересованности, спрашиваю, когда он состоится, — как бы мне не прозевать его.

— Час старта назначит Государственная комиссия. — И, усмехнувшись, добавил: — Не прозеваете.

— Вы уже познакомились с академиком Королевым? — раздался сбоку голос инженера Петра Ермолаевича, с которым мы летели из Москвы в эти края.

— Я не успел представиться, — извиняюще улыбнулся академик, — это моя вина… Сергей Павлович. У меня свободная минута, и, если хотите, пойдемте на воздух, я вам кое-что покажу…

Шагаем по бетонным плитам стартовой площадки. Перед нами — огромная серебристо-матовая ракета, напоминающая стрелу, нацеленную в небо. Позади нее — бескрайняя степь, освещенная раскаленным добела солнцем. На фермах, окружающих громадину, — люди. По радио раздаются команды. К ним прислушивается Сергей Павлович. Видно, что здесь каждая минута заполнена делом.

Мы остановились у подножья космического исполина.

— Будете писать, не забудьте: ракету следует называть многоступенчатой, и не иначе, — предупредил ученый. — Может, то, что я скажу сейчас, понадобится не сегодня, а в будущем. Энергетическое сердце ракеты — ракетные двигатели, суммарная мощность которых в пределах двадцати миллионов лошадиных сил. Этого достаточно, чтобы ракета развила первую космическую скорость — около восьми километров в секунду — и вывела корабль на орбиту спутника Земли. Невиданная скорость! — с гордостью проговорил академик. — За полтора часа можно облететь вокруг земного шара.

— Космический корабль напоминает чем-то шлем русского богатыря, — заметил я, показывая на вершину ракеты.

— Пожалуй, — согласился Сергей Павлович, — но то, что вам кажется шлемом, лишь обтекатель, прикрывающий космический корабль «Восток-2». Кстати, кабина представляет собой шар. Внутри него и в приборном отсеке корабля расположено различное оборудование, в том числе система жизнеобеспечения, запасы пищи и воды, катапультирующее кресло с парашютом. Имеется аппаратура для контроля полета, средства радиосвязи, система ручного управления и, наконец, система приземления. В кабине будет жить и работать Герман Степанович Титов — космонавт-два. Вы еще не встречались с ним?

— К сожалению, нет.

— Не огорчайтесь. Сделаем так, что вы поговорите с ним. Титову предстоит трудная работа. Если полет Гагарина был первой пробой, то завтрашний кратко можно уже оценить как глубокую пробу. Титову запланирован многочасовой полет. Он первым проверит на себе суточный цикл жизни, столкнувшись с малоизвестными для нас факторами. Это не только перегрузки при старте и приземлении. Об этом мы уже имеем представление, но он встретится один на один с длительной невесомостью. Ее влияние на живой организм в земных условиях изучить полностью невозможно. Наши медики особенно ее побаиваются. При необходимости — немедленное возвращение корабля на землю.

— Обо всем этом знает Титов?

— Да. Мы от космонавтов не скрываем сложностей и даже опасностей предстоящих полетов. Их согласие свидетельствует не только о понимании задач, которые им предстоит решить, но и о мужестве, о желании внести свой вклад в науку. За это мы, ученые, высоко ценим и уважаем их.

— Управление полетом корабля, видимо, требует опытного летчика?

— Тут несколько иное положение. Ракета и самолет — машины несравнимые. Это все слишком сложно, и, может быть, во время нашей первой беседы нет смысла касаться всего комплекса вопросов. Но вот что вам необходимо обязательно знать: ракета-носитель — это не только ракетные двигатели. Это и множество различных систем, сложных узлов, механизмов. Каждая и каждый из них обязаны действовать и точно, и безотказно. Старт ракеты, ее полет осуществляются при помощи автоматики. Система управления — удивительнейшее достижение человеческого разума, и без нее нет ракеты, нет корабля, нет эксперимента…

Мы остановились. Сергей Павлович прислушался к командам, потом взглянул на часы и, удовлетворенный, что все идет по графику, продолжал: