кто высший властелин,

Которому судья лишь Бог один,

Для суетных людей и для благих,

Для иноков, отшельников святых.

И строки, полные моим страданьем,

Пусть станут для кого-то назиданьем.

Пусть кающийся в горьком прегрешенье

Найдет в моих писаньях утешенье.

Пусть обратит мой труд, мое усердье

Себе во благо человек любой.

И стих мой, став молитвой и мольбой,

Да вымолит Господне милосердье!

III

Всем тем, кто вникнет в сущность скорбных слов,

Всем, кто постигнет суть сего творенья,

Дай, Боже, искупление грехов,

Освободи от пагубных оков

Сомненья, а значит, преступленья.

Желанное даруй им отпущенье,

Пусть слезы их обильные текут,

И голосом моим они моленья

Тебе угодные да вознесут.

К Тебе да вознесется их мольба

И за меня, за Твоего раба.

Пусть, Боже, на рабов Твоих покорных,

На всех, раскаявшихся, кто прочтет

С участьем книгу этих песен скорбных,

Твой свет и благодать да снизойдет!

И если примешь тех, кто вслед за мной

Придет к Тебе с моей мольбой усердной,

Врата Своей обители святой

Открой и мне, о Боже милосердный!

И если слезная моя мольба

Прольется, словно дождь, грехи смывая,

То и меня, ничтожного раба,

Омоет пусть его вода живая.

И если Ты спасешь, о Боже, всех,

Согласных с мыслью, мною изреченной,

Ты и меня, простив мой тяжкий грех,

Спаси, о Господи благословенный!

И если песнь моя в душе иной

Родит Тебе угодные понятья,

Ты и меня, Отец небесный мой,

Не обдели Своею благодатью!

И если те, кто мой постигнет стих,

Возденут ввысь дрожащие десницы,

Пусть боль стенаний горестных моих

С молитвой чистой их соединится.

И если сказанные в книге сей

Тебе мои угодны будут речи,

То в многощедрой милости Своей

Будь милосерден и к моим предтечам.

И если поколеблется, скорбя,

В священной вере некто, духом нищий,

Пусть он, воспрянув, в книге сей отыщет

Опору, уповая на Тебя!

Коль маловер однажды устрашится,

Что храм его надежд не устоит,

Пусть этот шаткий храм Твоя десница

Строками книги скорбной укрепит.

Когда недугом мучимый жестоко

Почти утратит кто-то с жизнью связь,

Пусть обретет он силу в этих строках

И возродится вновь, Тебе молясь!

И если смертный страх или сомненье

Вдруг овладеют кем-то из людей;

Пусть в книге он найдет успокоенье,

Найдет покой по благости Твоей!

И если груз грехов неискупленных

Потянет в пропасть грешника, пусть он

Всей сутью слов, Тобою мне внушенных,

Спасен навечно будет и прощен!

И если где-то грешник есть, который

Не минет сатанинской западни,

Дозволь, чтоб труд мой был ему опорой

И Сам безумца светом осени.

И если кто-то в гибельной гордыне

Слова святых молитв забыть готов,

Дозволь, чтоб я вернул его к святыне

Могуществом Тобой внушенных слов.

И тех, кто в сатанинском ослепленье

Уверует в презренную тщету,

Мне книгой скорбных этих песнопений

Дозволь вернуть к Причастью и Кресту.

И ураган неверия, взметенный

Как над водой, над душами людей,

Смири моею песней, вдохновленной

Божественною милостью Твоей!

IV

Сей труд, что начинал я с упованьем

И с именем Твоим,

Ты заверши,

Чтоб песнопенье стало врачеваньем,

Целящим раны тела и души.

И если труд мой скромный завершится

С Твоим благословением святым,

Пусть дух господень в нем соединится

Со скудным вдохновением моим.

Тобой дарованное озаренье

Не погаси.

Мои разум не покинь,

Но вновь и вновь приемли восхваленья

От Твоего служителя.

Аминь!

Слово к Богу, идущее из глубин сердца. Глава 9

I

И наступает срок сказать мне честно

О прегрешеньях дней моих и лет,

Но в час, когда пора держать ответ,

Моя душа робка и бессловесна.

И если я припомню все, что было,

И воды моря превращу в чернила,

И, как пергаменты, я расстелю

Все склоны гор пологие и дали,

И тростники на перья изрублю,

То и тогда при помощи письма

Я перечислю, Господи, едва ли

Мои грехи, которых тьма и тьма.

И если кедр ливанский в три обхвата

Свалю я, сделав рычагом весов,

На чаше их и тяжесть Арарата

Не перетянет всех моих грехов,

II

Я - древо, на котором веток много,

Но зрелых я плодов не оброню.

Как та смоковница, по воле Бога

Бесплоден я, засохший на корню.

Смоковница, украшенная кроной,

Манит шумящею листвой зеленой

Усталых путников издалека.

Но подойдет к ней путник изнуренный,

И ни плода не сыщет, ни цветка.

Она - предмет презрения и брани,

Оставленная, как напоминанье,

Как некий тусклый образ душ людских,

Запятнанных греховностью и ложью,

Подвергнутых навек проклятью Божью,

Погрязших в омуте грехов мирских.

Бывает, потом политые пашни,

Зерно приемля, хлеба не родят,

И пахарь, труд оплакавши вчерашний,

Уходит прочь, куда глаза глядят.

Душа, храня пристойности обличье,

Ты, как смоковница, листвой шуршишь,

Но, как смоковница в старинной притче,

Бесплодия и ты не избежишь.

Душа моя, как выгребная яма.

Ты вобрала, чтоб погубить меня,

Грехи всех смертных - со времен Адама

Свершенные до нынешнего дня.

Ты копишь то, что Богу не угодно,

И потому презренна и бесплодна.

III

Я сам отяготил себя грехами,

Я над собой самим свершаю суд.

Я буду побивать себя словами,

Как из пращи камнями зверя бьют.

Я в мире жил и нагрешил премного,

И ныне я вступаю в смертный бой, -

Как некий враг с врагом во имя Бога,

Я насмерть биться буду сам с собой.

В сокрытых мной пороках, и желаньях,

И помыслах, в которых был лукав,

Винюсь, как в совершенных злодеяньях,

Перед Тобою на колени пав.

Молюсь Тебе, живу единой верой,

Что Ты, Который милосердней всех,

Свою отмеришь милость той же мерой,

Которой мерю я свой тяжкий