угадывались черты... стоящей с ним рядом девушки.

- Тебе нравится? - Негромко спросила она, покусывая в волнении ноготок. Как будто бы то, что он видел, было ее творением.

- Великолепная работа. - Согласился мужчина. - Но как ты смогла оттуда выйти и стать...

Он задумался, подбирая определение.

- Не знаю. - Она подошла к своей проекции. - Вернее, не помню. Это было давно. Монахи истово молились, прося даровать снисхождение их заблудшим во грехах тварного мира душам. И я снизошла.

Девушка снова рассмеялась.

- Но ведь ты - не Богиня?.. - Помявшись, спросил мужчина.

- Конечно, нет! - Белые волосы взметнулись прямо перед его лицом. - Я - аватар... Просто отражение... Маска...

Невесомо ступая по траве, она вышла из храма и, перебирая босыми ногами по осыпавшимся камням стены, взлетела на самую высокую ее часть, застыв там сияющей статуэткой.

- Прости... - Крикнул мужчина. - Я не хотел обидеть тебя! Ну хочешь, - он подошел к самой стене, - я помолюсь твоему изображению?

- И что ты скажешь? - Раздался сверху печальный голос. - Разве у тебя есть о чем просить мою Госпожу?

Яркие глаза на белом лице, казалось, осветили своим сиянием его душу.

- Ты хоть знаешь, как Ее зовут?

- Ну, я заходил в храмы. Там, в долине. Мне кажется... тебя... Ее зовут Илилья? Та, которая указывает путь.

- Ты прав, охотник за сокровищами. Наверное, перед выходом в горы положил на Ее алтарь живые цветы?

- Ну... Было дело... - Нехотя признался тот.

- Зря. Грабителей она не любит.

- Я не грабитель! - Вскинулся мужчина, сжимая кулаки.

- Вор, разбойник... Как называется тот, кто хочет взять чужое?

- Разве магические кристаллы здесь, в ничьих горах, кому-то принадлежат? Дети Кланов выращивают их в своих шахтах и продают за большие деньги!

- Заметь, ты сам сказал: выращивают. А не лезут в пещеры горного Короля в поисках легкой добычи!

- Ну ладно. - Смирился мужчина и сел на камень, торчащий над травой. - Я - вор и кругом виноват. Твоя Госпожа меня наказала тем, что я заблудился. Теперь мне надо попросить прощения?

- Зачем? Глупцы сами себя наказывают. Ей незачем тебя прощать.

- Вот и отлично. - Буркнул мужчина и поднялся. - Тогда с чистой совестью и в грязных носках завалюсь спать.

Он повернулся и, задевая стебли травы, прошел несколько шагов к домику, чей дверной проем светился розовым мерцанием тлеющих углей. Но потом остановился и обернулся.

- А о чем попросила бы ты?

Девушка, балансируя с вытянутыми в стороны руками на качающемся камне, вдруг легко спрыгнула вниз и вплотную подошла к мужчине. Глаза под длинными ресницами блестели, а узкая ладошка легла ему на грудь.

- Ты первый, кто спросил меня об этом! Знаешь, - она сделала шаг назад, - все просили для себя лучшей дороги... Некоторые вставали на колени и даже целовали запыленный алтарь.

- А ты?

- Честно передавала их просьбы... Но не знаю, исполнялись ли они. И получал ли кто-нибудь от этого удовлетворение... Монахи хотели покоя... А ты ведь знаешь, что покой невозможен на земле? Ты знаешь, что человек жив благодаря страстям, его обуревающим? Если этого нет, значит он мертв... И освободиться в физическом теле от них невозможно...

- И что монахи?

- Те, кто просил искренне, уже спят. Там, на берегу, под каменными плитами. Остальные не выдержали тяжелого труда и одиночества. Даже, скорей, наоборот. Человеку вечно что-то надо. Даже когда он уходит из мира в затвор, все должны понимать и уважать его за эту, как он считает, духовную силу.

- Да, каждый хочет больше того, что имеет. Закон природы. - Улыбнулся охотник. - Но ты не ответила на мой вопрос.

- Чего хочет аватар?

- Только честно.

- Я хочу... - Девушка раскинула руки, а потом подняла их над головой. - Я хочу свободы! Знаешь, мне нравится зеленая трава и задумчивые темные ели. Озеро, отражающее собой мириады звезд. И те существа, с которыми я говорила. Но мне хочется посмотреть своими глазами на весь тварный мир. Побывать там, где сходятся и снова разбегаются дороги. Увидеть переплетения судеб, созданные моей Госпожой! Ведь это так удивительно!

- А ты сама... Разве не пробовала просить ее об этом?

- Знаешь, а ведь нет. Кто я такая? Всего лишь образ, придуманный каким-то художником...

- Пошли! - Он протянул ей свою руку.

- Куда? - Похлопала она ресницами.

- В часовню! Будем молиться вместе!

И вот мужчина встал перед алтарем на колени и сложив руки, посмотрел на прозрачную статуэтку. Девушка, скопировав его позу, села рядом.

- Милая Богиня Илилья! - Тихо сказал человек. - Прошу тебя от всего сердца... если ты слышишь меня, то не очень гневайся на мои слова. Видишь ли, в чем дело... Тут, в горном заброшенном монастыре, живешь ты. Вернее, твой образ. Но он... она такая живая, настоящая... Прошу тебя... Молю... Отпусти ее. Дай ей возможность прожить ту жизнь, которую она увидела и полюбила. Не знаю, насколько ей будет весело или трудно... Пока не попробуешь, не поймешь. Ты ведь любишь вязать узлы на тропах судьбы? Прошу, дай, пожалуйста, ей этот шанс. Раз уж так получилось.

Он опустил руки и сел на пятки, задумчиво склонив голову к земле. И не видел, как короткая летняя ночь постепенно гасла, уступая место потянувшимся из-за горизонта солнечным лучам.

Когда мужчина очнулся, девушки в белом платье рядом не было. За дверным проемом брезжил серый рассвет, а туман мокрым языком лизал высокую траву. Выйдя из часовенки, он потянулся и, прищуренными глазами разглядывая скалы, громко сказал:

- Хоть тебе и не нравится аромат моего нижнего белья, сапоги высушить все же придется. Да и поспать оборота три не мешало бы.

Бросив в очаг еще пару поленьев, он повесил на толстые сучья обувь и, завернувшись в куртку, провалился в дремотную тяжесть сна усталого тела.

Проснувшись уже к обеду, он обулся, проверил ружье и кинжал, поменял во фляге воду на свежую и, зайдя в храм, поклонился статуэтке Богини.

- Счастливо оставаться и спасибо за все! - Он положил на алтарь сорванный у озера цветок. А потом, завернув за стену монастыря, пошел вниз по ручью, вытекающему из озера. Перебравшись под вечер через овраг по настеленным понизу бревнам, он скоро вышел на торную тропу, приведшую уже глубоко за полночь к человеческой деревне, стоящей у подножия гор. Попросившись в крайнюю избу, он переночевал на сеновале и, как только солнце нового дня осветило горные пики, направился в долину.

Прошло около года. Зимние дожди и распутицу сменили птичьи трели и пробивающиеся к теплым светилам молодые листья. Землепашцы задумывались о наступающих трудах, проверяя и ремонтируя хозинвентарь. Студенты Академий готовились к зачетам. Эльфы сажали семена молодых ясеней и берез. Дети того Клана, на чьей земле жил тот