одно из своих произведений на эту тему «Боги в изгнании». Утративших свое величие и отвергнутых обществом, героев Киви также можно было бы назвать «богатырями в изгнании». Характерно, что и сам автор иной раз, в порядке образного сравнения, называет их богатырями. Так говорит он, например, о Тимо, когда тот ввязывается в драку с деревенскими парнями.

Эпическая мощь и прямодушие братьев не нужны современной действительности, построенной на мелочном быте, на жестокости, лжи и корысти. Их стихийные чувства, их первозданная наивность на фоне окружающей жизни оборачиваются глупостью, тупым непониманием, нежеланием усвоить простейшие вещи. И действительность не испытывает жалости к этим большим, непослушным, упрямым детям и, жестоко обидев, отрекается от них.

Как реагируют братья на эти обиды? Они по-детски простодушны в своем гневе и жажде мести, но и по-детски обижаются и приходят в отчаяние. Они готовы заплакать не только от обид, нанесенных им свирепыми людьми, но и от тех неприятностей, которые они испытывают по собственной вине.

Вот Юхани, громадный верзила, поставлен в угол за то, что ему никак не осилить грамоту; он причитает над клоком волос, который выдрал у него кантор: «Но я-то что натворил, чтоб кантору так измываться надо мной? Разве это преступление, что у меня такая глупая голова? Еще немного, и я заплачу!»

А вот тот же Юхани, объевшийся на пари вареной говядиной, при воспоминании о содеянном причитает не менее жалобно:

«Съесть десять фунтов говядины! Десять фунтов! Ведь это только волку под стать! Но теперь я сыт по горло, и, видно, кончилась моя жизнь, раз мне мясо опротивело. Ох! Еще немного — и я заплачу».

И, совсем как дети, братья мгновенно забывают о своих горестях и обидах. Вот они, едва живые, громко плача от боли, с обмороженными босыми ногами, вваливаются в дом кожевника. Казалось бы, чем тут утешаться? Изба и все имущество сгорели, а сами они лишились крова. Но вот хозяева развели огонь, дали им поесть и выпить подогретого пива, — и братья, улегшись на солому, сладко засыпают, забыв про житейские бури.

III

Разочарованные окружающей жизнью, обиженные и возмущенные, братья ушли из родной деревни: они живут на поляне Импиваары, где срубили себе избу.

С собой они взяли лишь несколько предметов, без которых никак не обойтись даже в их нищенском крестьянском обиходе. Но братья ведь охотники, они собираются кормиться дичью, и поэтому за спиной у них — ружья и кошели. Патриархальному, идиллическому складу их характера соответствует и то обстоятельство, что, уходя из родного дома, они, кроме нужных в хозяйстве и на охоте лошади и собак, взяли с собой своих старых любимцев — кота и петуха. И, наконец, совсем наивно-сказочным звучит сообщение о поварешке и семи ложках, которые братья захватили в числе прочей кухонной утвари.

Вот как описывает это переселение Киви:

«Впереди идет Юхани с огромными злыми псами Юколы — Килли и Кийски, а вслед за ними плетется с возом одноглазая лошадка братьев, старая Валко, которой правит Тимо. И уже за повозкой следуют остальные братья с ружьями и кошелями за спиной, подсобляя Валко в самых трудных местах пути. Эро шагает последним, неся на руках славного петуха Юколы, с которым братья не пожелали расстаться и которого они взяли с собой в глушь Импиваары, чтоб узнавать время. На повозке — сундук, волчьи и лисьи капканы, котел, в нем две дубовые ступы, поварешка, семь ложек и прочая кухонная утварь. Котел прикрыт мешком с горохом, а на мешке, на самом верху, в маленьком узелке извивается и мяукает старый юколаский кот».

Эпический характер центральных образов романа достигает наиболее яркого развития в эпизодах, посвященных привольному лесному житью. Здесь перед нами уже не реальные персонажи, не деревенские парни, а семь богатырей. Время они проводят то на охоте и рыбной ловле, то гоняя круг, то парясь в бане или отдыхая в теплой избе. А чтобы поразмяться и помериться силами, затевают иногда воинственные игры, переходящие в серьезные потасовки. К центральным эпизодам этой части книги относится пожар, происшедший из-за такой потасовки и заставивший братьев, босых и и в одних рубахах, пробежать по морозу до родной Юколы, отбиваясь от преследования стаи волков. Описание их пути (попеременно двое садятся на лошадь, остальные босиком мчатся за ними) выдержано в сказочно-романтических тонах. Случайно повстречавшиеся им люди принимают их за свору злых духов. А на поляне Импиваары, на брошенном пепелище, совсем как в сказке, сидят кот и петух и уныло глядят на тлеющие угли.

Второй эпизод, в котором так же ярко проявилась сказочно-«богатырская» природа братьев, — это борьба с тридцатью тремя свирепыми быками помещика Виэртолы, от мстительного преследования которых (братья уже успели убить семь быков) герои спасаются на огромном легендарном камне Хийси, символически названном «камнем Вяйнямёйнена».

Вот как описан «богатырский крик», который испустили обреченные на голодную смерть братья, в надежде что их кто-нибудь услышит и освободит из плена:

«И они все вместе закричали, да так, что камень и земля вокруг него дрогнули; даже быки в испуге отпрянули на несколько шагов. Страшен был этот неожиданный вопль семерых молодцов, с которым слился тоскливый скулеж собак. Так прокричали они пять раз. Лес гудел, далеко раскатывалось эхо. После пятого, самого протяжного и самого отчаянного вопля братья присели перевести дух, а затем вновь принялись за дело и прокричали еще семь раз. Потом стали выжидать, что из этого получится. С побагровевшими лицами, с налившимися кровью глазами, они сидели на обросшем мхом камне, и груди их вздымались, как кузнечный мех».

Совершенно в интонациях героического эпоса выдержано и описание кровавого уничтожения быков из охотничьих ружей, когда «густое облако дыма окутало камень Хийси, а сквозь дым с грохотом и огненными вспышками летела смерть в бычье стадо…»

Однако дикое лесное существование с его элементами социальной утопии, выросшей как протест против современного буржуазного мира, и с идиллическим упоением «малыми радостями» пребывания у вновь созданного домашнего очага подорвано внезапно возникшим у братьев отвращением к мясной пище.

Таким способом мотивируется переход братьев к более высокой ступени культуры — к земледелию и скотоводству, причем действуют они совсем так, как поется о герое «Калевалы» Вяйнямёйнене, когда он, впервые решив посеять хлеб, услышал голос синицы: