— Кто?
— Эмили.
— Нет, не знала, — покачала головой Энди.
— За спасателя, — криво улыбнулся Ник, затушив сигарету и тут же прикурив следующую, — из части, где она работает парамедиком. Спасает котят, а не сбивает их по ночам, это забавно.
— Ник… — почти невесомо она положила руку на его плечо, — не изводи себя. Вы оба сделали правильный выбор. Ты отпустил ее, она нашла свое счастье, разве не здорово? Ты сделал любимого человека счастливым, это лучший подарок, который ты мог ей сделать. Помнишь наш разговор?
— Лучше бы забыл.
— Она бы не выжила в нашем мире, и когда ты бы ее погубил, когда, Ник, а не если, ты бы себе это точно не простил.
— Ты права.
Только от правды невыносимая боль в груди почему-то не становилась слабее.
Николас не понимал поведения Эмили, не понимал, зачем она сначала дала надежду, а затем отрезала все своим коротким «нет». Он не спрашивал, не вдавался в подробности, только в лоб поцеловал и сказал тихое «прощай», оставив ее в гордом одиночестве в собственной спальне. В Лондон он вернулся один, с головой погрузился в дела, за этот год прилично приумножив свой капитал, а когда выныривал из дел, то на берегу мурлыкала кошечка, прильнувшая к его груди. Боль не проходила, он даже привык к ней, научился игнорировать, пока случайно не узнал, что через месяц его маленькая панацея станет женой другому. Но боль снова успокоится, он снова научится ее игнорировать. Просто нужно время.
— Вот вы где, — с улыбкой на террасе появилась Лорена, та самая кошечка, принимавшая его любым. Пьяным, уставшим, по локоть в чужой крови, она всегда приветливо открывала ему дверь, прижимаясь к груди, — там вас уже все гости заждались. Отец Кинли придет в бешенство, если невеста не явится на собственную свадьбу.
— Думаю, мне нужно поторопиться, — улыбнулась Андреа и бесшумно скрылась за дверями дома.
Лорена, бесконечно красивая в струящемся изумрудном платье, прислонилась попой к перилам и забрала сигарету, тут же ее затушив.
— Тебя что-то беспокоит? — вскинула бровку она.
— С чего ты взяла? — с усмешкой поинтересовался Ник.
— Ни с чего, — в ответ пожала плечами, — вид у тебя задумчивый. Но я знаю, что тебя развеселит. Конная прогулка завтра с утра.
— Я не катаюсь на лошадях.
— Придется. Потому что тебе нужно развеяться и подышать свежим воздухом, удиви свои легкие. К тому же Андреа по секрету сказала, что немного дальше на север по тропе есть очень живописное место, где мы займемся очень живописным сексом, — она сексуально закусила губу, а Ник даже засмеялся.
— С этого и надо было начинать.
Он потянулся за поцелуем, а она ловко увильнула, взяла его за руку и спиной повела к двери.
— Помада.
Когда они вернулись в сад, все гости уже заняли свое места. Лорена заняла свое во втором ряду, а Ник — у алтаря, рядом с Френком, чьим шафером он был.
— Не передумал еще? — с улыбкой поинтересовался он.
— Уверен как никогда. И боюсь тоже как никогда.
— Это и правда страшно, Френк. И как тебя угораздило так вляпаться?
— Андреа — самая прекрасная женщина, которую я когда-либо встречал. Я не мог ее упустить.
— Говоришь, как сопливый подросток.
— И плевать.
Все стихли, когда по усыпанной лепестками дорожке, в простом белом платье и небольшим букетиком в руках, словно истинная королева к алтарю шла Андреа.
Ник оглядел мать и всех присутствующих, многочисленных родственников, о которых никогда не мечтал. Среди них сидела и его кошечка, смотрела на него и загадочно улыбнулась. Здесь не хватало только одной. Его панацеи. Его проклятия.
Уже давно стемнело, когда Лорена все же уговорила Николаса потанцевать. На танцполе были только двое, он и она, два разбитых сердца, нашедших спасение друг в друге. Такие разные, но с одинаковой болью, объединившей их надолго.
— Рада, что поймала букетик невесты?
— Это просто букетик, — засмеялась она и крепче прижалась к нему, положив голову на плечо.
Николас никогда не думал о расплате, карме и проклятиях. Но видимо, за все его грехи его прокляла сама судьба. Жестоко и извращенно, эта сука была изобретательна в своих наказаниях. Он был проклят любить ту, которая была счастлива без него. Проклят любить ее до самой смерти. Отличная эпитафия на могиле.
“Здесь покоится Николас Вебер. Проклятый любить”.