говорила, что лучше сжечь. – Вставила свои пять копеек Лера.

– Кто мог знать, что Митяй попрется в соседний двор, да ещё таким разговорчивым будет. – Виновато произнес Вадим.

– Те не менее. – Дядя Коля тяжело вздохнул. – Сейчас мы имеем то, что имеем. Поэтому, завтра утром, ты скажешь следователю, что да, ездил отдыхать, но вот с ней. – Он показал пальцем на Леру.

– Ха. – Через боль скривился я. – Ты что думаешь, в комитете лохи сидят? Они всю её версию будут проверять или уже проверяют.

– Конечно проверяют. – Согласился дядя Коля. – Они будут смотреть дорожные камеры. Как ты подъехал к дому Олеси. Но села к тебе Лера. Как она там оказалась, не твое дело. Она сказала тебе забрать её там и ты забрал. Скажешь, что тебе нравились обе. И Лера, и Олеся. Но ты выбрал Леру. Ну типа ты такой мачо.

– А проверка смартфона? – Ухмыльнулся я. – Правда я его потерял.

– А она ничего не даст. – Вступил Вадим. Он вытащил из кармана мой смартфон и бросил мне на колени. – Я его немного почистил. Хотя и без этого зацепится там не за что, поэтому ты сейчас живой здесь сидишь. Я забрал его, чтобы тебя по нему быстро не нашли. Но ты и тут вывернулся. Не расскажешь, как?

Я взял смартфон и активировал экран. Вместо привычной фотографии Олеси, на меня смотрела армейская фотография меня и Пашки, которую мы сделали на стрельбище. – Не расскажу. – Подумав ответил я.

– А что бы ты дальше не упирался, у нас кое-что есть. – Дядя Коля кивнул Вадиму и тот наклонившись, расстегнул сумку, с которой пришел. Затем вытащил из кармана резиновую перчатку и натянув на руку, двумя пальцами вытащил из неё коричневый кейс. Положив его на столик, он вытащил из сумки черный мусорный мешек. Я сразу его узнал и дернулся.

– Извини. – Вадим развел руки. – Ключа у меня не было, пришлось сломать твой задний сундук.

– «Сука». – Он сломал замок на моем байке. Хотелось опять вскочить и врубить ему кулаком в башню. Я сжал зубы и попробовал погасить злость.

– Открой. – Попросил дядя Коля сына.

Щелкнули замки и поднялась крышка. Ровные, новенькие пачки с банкнотами евро, в разброс валялись на дне кейса.

– Там около восьмидесяти тысяч. – Сказал дядя Коля. – А на кейсе, твои отпечатки.

– Помнишь, как я споткнулась, а ты меня поймал? – Довольно спросила Лера. – А до этого, когда мы отдыхали, я просила тебя принести его из багажника, но ты тогда был в велосипедных перчатках и получилось не совсем качественно. Пришлось перестраховаться. А ещё, кроме твоих отпечатков, на нем есть и Олесины. Как видишь, мы обо все позаботились.

Я вспомнил этот момент. Да я поднимал кейс и еще брал его за ручку. Вот суки.

– Этот кейс, будет лежать в одном укромном месте. – Похоже у дяди Коли устала рука и он переложил пистолет в другую. – И пока ты молчишь, мы будем в безопасности. А по прошествии времени, возможно мы тебе его подарим вместе с деньгами. Но если не стерпишь и где-нибудь по пьянке проболтаешься, то потом будешь долго объяснять в полиции, откуда у тебя эти деньги? А так, как ты пусть косвенно, но связан с Олесей, то срок тебе обеспечен. А про карьеру самому стать полицейским, можешь вообще забыть. Извини, но в этой стране, кто-то должен быть лохом. Ты сам завел себя в такую ситуацию и теперь прилагай усилия, чтобы из неё выйти. Я очень доволен сложившейся ситуацией. Сама судьба толкнула тебя придти ко мне домой. А ты знаешь, первым что пришло мне в голову, застрелить тебя прямо там. Но я не смог. Я ведь тебя с детства знаю. И ещё… – Он замялся. – Крестил я тебя.

Вот тут я охуел. Дядя Коля мой крестный. Слишком много всего за один вечер.

– Сначала я хотел пойти к Петру Ильичу. – Задумчиво и тихо произнес я.

– Вот тогда, мы бы даже до Украины, не успели бы смыться. – Сказал Вадим.

Он захлопнул кейс и бросив его обратно в сумку, швырнул туда мусорный мешок и застегнув вышел из квартиры. Мы сидели в полной тишине еще минут десять, пока у дяди Коли не раздался телефонный звонок.

– Ну вот и все. – Сказал он. – Все улики в безопасности. И теперь ты можешь быть свободен. Иди… – Он махнул глушителем в сторону двери.

И я ушел. Ушел как побитая собака, сопровождаемая брезгливыми и отверженными взглядами. Я сел на байк и уехал в темноту ночи…

* * *

Я не мог уехать из города, так как был под подпиской. Зато я смог проследить за этой неуловимой четверкой. Но толку от моей слежки не было никакого. Они ничем себя не выдавали. Дядя Коля большую часть времени сидел дома или ковырялся во дворе. Иногда к нему приходила Аврора. Я не мог наблюдать за двумя квартирами одновременно, но один раз пронаблюдал, как Лера с Вадимом поехали в Воронеж и зашли в ресторан. Дальше смотреть за ними было бессмысленно, и я вернулся в Комли. Два раза меня вызывали на допрос, но ничего нового, я сказать им не мог и до суда, они про меня забыли. Я долго проворачивал различные варианты, как выкрутится и заставить их сознаться, но во всем выходило, что виноватым, окажусь больше я сам. Проработав до конца месяца, я уволился из ЧОПа и переехав в Комли, поселился у Пашки. Он предлагал мне поработать у отца, но я не согласился. Зато, я подарил ему дедовский тоннель со складом под гаражом. Чтобы перевезти все запасы к Пашке, нам потребовалось сделать три рейса на его «фольксвагене». Радости Пашки не было предела.

– Да это же раритет. – Восторженно орал он. – Мы на этом кучу бобла сделаем.

Мне было хорошо от того что друг доволен. Хотя бы кто-то доволен от того, что я есть на этом свете.

Съездил в Глуховку, что бы попробовать как-то договорится с Кнутом и Шмелём и тут меня ждал облом. Оба сказали мне, чтобы я не впрягал их в свои дела. Посидеть, выпить, пожалуйста. Но без ментов. Один раз навестил дедовский дом. А на обратном пути, меня остановила бабка Раиса. Прижимая сухие, морщинистые ладони к щекам, посетовала на алкаша Вову. Сказала, что приезжали к нему полицейские и что-то спрашивали обо мне.

– Только что он скажет, пьянь подзаборная. – Скрипела она. – Вылупил свои моргала и башкой кивает. Я им справку показала, что он не в себе, они и уехали. А что случилось то?

– Да все нормально. В дом к деду кто-то залез, перевернул там все. Ну я заявление в полицию написал. – Врал я, прямо смотря в честные и выцветшие от прожитых лет, глаза старухи. В тот момент, я возненавидел Леру. Но ещё больше я ненавидел дядю Колю. Почему, чтобы создать себе благополучие, за это должен кто-то расплачиваться?

В конце августа, меня вызвали на учебу и получив разрешение от следователя, я на байке выехал в Липецк. По прибытии, встал на учет в местном отделении полиции с запретом покидать город до суда. Поселили меня в общаге при училище.