Владимира равноапостольного, от одной матери с Борисом. По глубокой и искренней любви к новой христианское вере, по нежной братской любви они были лучшими и любимыми сыновьями святого Владимира. Святой Глеб еще при жизни отца в удел получил город Муром, где с 1010 по 1015 гг. старался распространить христианскую веру среди упорных и грубых язычников.

Благоверный князь Глеб – один из первых русских мучеников-страстотерпцев. Он пострадал вместе со своим братом – благоверным князем Борисом (во святом крещении Романом). После убийства святого Бориса Святополк послал к его младшему брату Глебу гонца с ложным известием о болезни уже скончавшегося к тому времени их отца, великого князя Владимира, для того, чтобы коварно убить возможного претендента на Киевский престол. Обман удался, и Глеб с небольшой дружиной поспешил в Киев. Предупреждение брата Ярослава, застигшее его у Смоленска, не остановило святого, который сам был воспитан в правилах христианской веры и не мог предположить такого злодейства со стороны их брата Святополка. Недалеко от Смоленска ладья убийц настигла ладью Глеба, который не сопротивлялся, а только кротко молил пощадить его совсем еще юную жизнь. Однако по приказу хладнокровных убийц собственный повар Глеба перерезал ему горло. Но смертельные раны мученик вменил ни во что ради Господа. Это произошло 5 сентября 1015 года. Тело князя было погребено в пустынном месте недалеко от Смоленска, «между двумя колодами», т. е. в простом деревянном гробу.

Святой Глеб считается первопросветителем Муромо-Рязанской страны, где память о нем с древнейших времен и доселе хранятся как о первом проповеднике христианской веры и о покровителе страны.

В 1019–1020 гг. могилу святого Глеба разыскал его брат Ярослав, и тело, оказавшееся нетленным, было перенесено в Вышгород Киевский и погребено рядом со святым князем Борисом. У их гробницы стали происходить чудеса. Мощи братьев были перенесены в церковь святителя Василия Великого; митрополит Киевский Иоанн составил службу князьям-страстотерпцам и установил им совместное празднование 24 июля, которое и совершается с первой половины XI века. Два древнейших жития XI века – «Чтение», написанное преподобным Нестором, и «Сказание», с именем монаха Иакова, – показывают, что Русская Церковь издревле почитала братьев-страстотерпцев, которые постоянно оказывали молитвенную помощь своей родной земле, особенно в годину тяжелых испытаний.

Память святых благоверных князей увековечена церквами (как, например, в Муроме, где второй по древности церковью в XII веке была церковь святых Бориса и Глеба; в старой Рязани, где древнейшая, бывшая соборной, церковь посвящена их имени, и в других городах, монастырями (как, например, бывший еще в XII веке монастырь в их память близ реки Смядыни на месте мученической кончины святого Глеба, а также в Муроме и других местах), старинными изображениями (например, в городе Касимове, Рязани и других) и т. п. Самая епархия Муромо-Рязанская в старину называлась Борисоглебской по памяти ко святому Глебу, как перводержавцу и первопросветителю Муромо-Рязанской страны. В 1853 году на месте кончины святого Глеба был великолепно обстроен древний Смядынский колодезь муромским купцом Ермаковым, в знак особенного почтения к памяти его как ближайшего хранителя и покровителя города Мурома. Полное описание жития смотри во 2-й день месяца мая.

Афанасий Брестский, преподобномученик – преставление

Святой Афанасий подвизался в Юго-Западной Церкви вскоре после объявления унии и мученически пострадал от латинян, защищая православную истину и Церковь. Положение Православия в Польше и Литве было тогда очень тяжелое. На Соборе в Бресте в 1596 г. было объявлено единение (уния) Православной Юго-Западно-Русской Церкви с церковью Римско?католической, или латинской.

Казалось бы, это событие не только вполне отвечало любви и миру, главнейшим опорам христианства, но и проводило в жизнь величайший из заветов Спасителя, содержащийся в Его молитве к Богу Отцу: Отче Святый, ихже дал еси Мне, да будут едино, якоже и Мы (Ин. 17, 11). Но на самом деле уния подготовлялась недостойными людьми, вызывалась низменными расчетами и клонилась к попранию православной веры и русской народности на Юго-Западной Руси, которая в XVI веке входила в состав Польско-Литовского государства. Уже самое заключение унии не обещало ничего доброго: оно сопровождалось обстоятельствами, которые были противны не только духу Евангелия, церковным обычаям и канонам, но и простым требованиям рассудка. Уния была объявлена действительной, хотя принявшие ее не пожелали даже выслушать православных; на троекратный позыв православных никто из униатов не явился для совещания о вере, и в конце концов представители восточного исповедания, не желавшие насильственного единения, были преданы анафеме со всеми их единомышленниками окружной соборной грамотой латинской партии. На это проклятие Православный Собор ответил осуждением митрополита и владык, принявших унию, и двумя следующими постановлениями:

1 . «Мы даем обет веры, совести и чести за себя и за наших потомков не слушать этих осужденных соборным приговором митрополита и владык, не повиноваться им, не допускать их власти над нами; напротив, сколько возможно противиться их определениям, действиям и распоряжениям, стоять твердо в нашей святой вере и при истинных пастырях нашей Святой Церкви, особенно при наших патриархах, не оставляя старого календаря, тщательно сохраняя огражденное законами общее спокойствие и сопротивляясь всем притеснениям, насилиям и новизнам, которыми бы стали препятствовать целости и свободе нашего богослужения, совершаемого по древнему обычаю. Объявляем об этом торжественно, прежде всего пред Господом Богом, потом и всему свету, и в особенности всем обитателям короны великого княжества Литовского и областей, к короне принадлежащих».

2 . «Мы, сенаторы, сановники, урядники и рыцарство, а также и духовные лица греческой веры, сыны Восточной Церкви, собравшиеся сюда, в Брест, на Собор, достоверно узнали ныне от самых вельможных панов, присланных на Собор его королевской милостью, что они с митрополитами и несколькими владыками, отступниками от Греческой Церкви, составили и обнародовали, без нашего ведома и против нашей свободы и всякой справедливости, какую-то унию между Церквами Восточной и Западной. Мы протестуем против всех этих лиц и их несправедливого деяния и обещаемся не только не подчиняться, но, с Божией помощью, всеми силами сопротивляться им, а наше постановление, сделанное против них, будем подкреплять и утверждать всеми возможными средствами и