сидели на лежаках под зонтиками, перекидывая друг другу винтовку .22 калибра, прицельно стреляя по мелким животным, ползающим по незавершенным постройкам вокруг "Сида". Словно они находились на каком-то наспех слепленном из бамбука форпосте в джунглях.
А затем появилась Шарлин. Залезает по стремянке на крышу, тут же покупает выпивку всем, потому что сорвала приличный куш, улыбается своей беззубой улыбкой. Как только Люси выяснила, чем занимается Шарлин, она поняла, что эта история прервет молчание стремительно пустеющих пригородов Финикса.
Но пригороды упорно продолжали молчать, зато Шарлин создавала вокруг себя шум, что надо. Люси решила, что напишет о ней небольшую предысторию, а затем будет смещать фокус, рассматривая ее историю с разных ракурсов для разных издательств. Она напишет материал о меняющейся природе пригородов Финикса для Google/NYTimes. Подробную статью в "Экономист" об устройстве экономической модели стервятников, пришедшей на смену потерявшей актуальность экономики строительного бума. Лонгрид для Kindle Post, на который у нее останутся права. Как минимум три статьи, легкие деньги. Правда, материал Шарлин идет в придачу с определенными условиями.
"Пригнись!" -- шепчет Шарлин.
"Не могу!".
Фары блеснули в темноте, машина выворачивает из-за угла и освещает их улицу.
Бежать было поздно. Люси распласталась по крыше, чувствуя себя букашкой, сдавленной стеклышками слайда для микроскопа. Внедорожник двигался практически беззвучно, работая на электрическом двигателе. Слышалось только приближающееся шуршание колес: пыльная, изрытая дорога словно объявляла о прибытии посетителей.
"Ну что, бежать приготовилась?" -- шепчет Шарлин.
"Куда бежать? Мой пикап все еще в гараже, прямо под нами!"
"О, да", -- Шарлин издает смешок. "Это хорошо еще, что я закрыла гаражную дверь. Иначе они бы нас точно сцапали. Тебя уж точно. Машину твою они легко по номерам вычислят... Так, замри!".
Там, внизу, внедорожник начал притормаживать.
"Готова поспорить, ты сейчас мечтаешь опять оказаться в Коннектикуте, пописывать статейки о трещинах в морских дамбах и ураганах, вместо того чтобы лежать здесь и ждать, пока тебе проломят череп".
Люси прикусила губу, чтобы не выдать злобный ответ. Может у нее получится всё объяснить. Ну, объяснит, что она не с Шарлин. Просто репортер, работающий над материалом. Не вор. Не часть материала. Просто писала о женщине, которую вы сейчас арестовываете --.
Внедорожник подъезжает совсем близко, катится прямо под ними. Всё вокруг теперь освещено чуть ли не дневным светом, нарушающим ночное спокойствие. Инстинкты Люси говорят, что их заметили, что ей надо срочно сваливать.
Шарлин больно сжимает ее запястье. "Только не вздумай сейчас линять, дорогуша".
Почти неслышный электрический автомобиль проскальзывает мимо, добирается до конца улицы и скрывается за поворотом. Люси шумно выдыхает задержанный вдох, только сейчас понимая, что всё это время практически не дышала.
Шарлин поднимается, хватает солнечную панель, над которой она работала. Подтягивает ее к краю крыши, стараясь действовать быстро.
"Это тебе еще повезло, что сегодня они ленивые попались. Они бывают довольно активными, светят прожекторами туда-сюда, рыщут повсюду своими глазками. Нет ничего хуже мотивированных охранников".
"И много их таких?" -- Люси все еще слышит биение своего сердца.
"Не. Сейчас всё гораздо проще. Раньше-то все думали, что владельцы вернутся. Говорили -- резервуар Рузвельта опять наполнится, или в ЦАП вернется вода, всем хватит. Охранники считали, что занимаются важной работой. Охраняют частную собственность и всё такое". Она фыркает. "Но в реальности, мало пользы от гранитной плиты на кухне или трех ванных комнат, если в туалетах нет воды, а ванную нельзя набрать. Эти дома заслуживают того, чтобы их разбирали на части, и охрана это знает. Самая большая проблема сейчас -- первой забрать самое ценное, пока не подтянутся остальные". Она ставит панель на край крыши. Подзывает Люси. "Принеси ломик. Надо спустить панели, пока они не вернулись".
"Нет. Я на это не подписывалась. Я тут только как журналист".
Шарлин бросает раздраженный взгляд в сторону Люси. "Ты что, планируешь все еще находиться здесь, когда они опять приедут? Может хочешь обзавестись улыбкой, как у меня?".
"Я никогда не говорила, что буду помогать тебе --"
"Красть?" -- подсказывает концовку Шарлин.
"-- брать вещи. Мы договаривались только о том, что я напишу статью о тебе".
Шарлин пожимает плечами. "Ну, нихрена у тебя тогда не будет, если не поможешь. Это работает так: ты попотеешь, помогая мне, и тогда я немного попотею, помогая тебе. Мы помогаем друг другу, поняла? Либо так, либо можешь убираться обратно в город, тусоваться с другими приезжими репортерами, попивая гостиничный мартини, сдавая очередную падальную историю про мерри-перри, взвешенных на шоссе, и убираться восвояси следующим самолетом. Выбирай".
Люси задумывается.
"Омлет нельзя приготовить, не разбив яиц", -- спокойно добавляет Шарлин.
Яйца.
Этика.
Люси вспоминает своего профессора по журналистике, Шондру Гоу, рассказывающую об этике, границах и опасности сближения со своими героями.
Она вздыхает. "Давай ломик".
"Ну, вот и молодец!"
Они принимаются за работу, отдирая каждую панель, Шарлин садится на корточки, срезая провода и отключая сигнализацию, которая по тревоге поднимет охрану. Люси подает ключи, кусачки и ножовку с алмазным напылением, а Шарлин с хирургической точностью отключает панелей на двадцать киловатт.
"Знаешь, что я раньше им эти системы устанавливала?" -- спрашивает Шарлин. "Когда люди здесь дома строили", -- хихикает она. "А теперь мне платят за то, чтобы я их выкорчевывала".
Люси не отвечает. Отламывая, вытягивая и поднимая, она все больше задумывается, не скомпрометировала ли она себя настолько, что уже не может считаться журналистом. Она и ее истории: перед тем, как она приехала в Финикс ее истории были приятно изолированы от нее самой. И вот, смотрите на нее, вывозит пикап из гаража, чтобы можно было удобнее загрузить панели. Вовлечена по уши в любимое времяпрепровождение Финикса.
Может в этом и есть суть истории, размышляла Люси, опять поднимаясь на крышу. Настоящий смысл истории. Не в том, что Шарлин переобулась в мародера чужого добра, а в том, что Финикс находил способы поломать моральный компас каждого, кто сюда попадал. Когда становилось достаточно плохо, ты становился достаточно отчаянным. Тот, кем ты был изначально -- не был тем, кем ты становился.
"Эй, Шарлин?" -- зовет Люси, опуская очередную панель за край крыши, в
А затем появилась Шарлин. Залезает по стремянке на крышу, тут же покупает выпивку всем, потому что сорвала приличный куш, улыбается своей беззубой улыбкой. Как только Люси выяснила, чем занимается Шарлин, она поняла, что эта история прервет молчание стремительно пустеющих пригородов Финикса.
Но пригороды упорно продолжали молчать, зато Шарлин создавала вокруг себя шум, что надо. Люси решила, что напишет о ней небольшую предысторию, а затем будет смещать фокус, рассматривая ее историю с разных ракурсов для разных издательств. Она напишет материал о меняющейся природе пригородов Финикса для Google/NYTimes. Подробную статью в "Экономист" об устройстве экономической модели стервятников, пришедшей на смену потерявшей актуальность экономики строительного бума. Лонгрид для Kindle Post, на который у нее останутся права. Как минимум три статьи, легкие деньги. Правда, материал Шарлин идет в придачу с определенными условиями.
"Пригнись!" -- шепчет Шарлин.
"Не могу!".
Фары блеснули в темноте, машина выворачивает из-за угла и освещает их улицу.
Бежать было поздно. Люси распласталась по крыше, чувствуя себя букашкой, сдавленной стеклышками слайда для микроскопа. Внедорожник двигался практически беззвучно, работая на электрическом двигателе. Слышалось только приближающееся шуршание колес: пыльная, изрытая дорога словно объявляла о прибытии посетителей.
"Ну что, бежать приготовилась?" -- шепчет Шарлин.
"Куда бежать? Мой пикап все еще в гараже, прямо под нами!"
"О, да", -- Шарлин издает смешок. "Это хорошо еще, что я закрыла гаражную дверь. Иначе они бы нас точно сцапали. Тебя уж точно. Машину твою они легко по номерам вычислят... Так, замри!".
Там, внизу, внедорожник начал притормаживать.
"Готова поспорить, ты сейчас мечтаешь опять оказаться в Коннектикуте, пописывать статейки о трещинах в морских дамбах и ураганах, вместо того чтобы лежать здесь и ждать, пока тебе проломят череп".
Люси прикусила губу, чтобы не выдать злобный ответ. Может у нее получится всё объяснить. Ну, объяснит, что она не с Шарлин. Просто репортер, работающий над материалом. Не вор. Не часть материала. Просто писала о женщине, которую вы сейчас арестовываете --.
Внедорожник подъезжает совсем близко, катится прямо под ними. Всё вокруг теперь освещено чуть ли не дневным светом, нарушающим ночное спокойствие. Инстинкты Люси говорят, что их заметили, что ей надо срочно сваливать.
Шарлин больно сжимает ее запястье. "Только не вздумай сейчас линять, дорогуша".
Почти неслышный электрический автомобиль проскальзывает мимо, добирается до конца улицы и скрывается за поворотом. Люси шумно выдыхает задержанный вдох, только сейчас понимая, что всё это время практически не дышала.
Шарлин поднимается, хватает солнечную панель, над которой она работала. Подтягивает ее к краю крыши, стараясь действовать быстро.
"Это тебе еще повезло, что сегодня они ленивые попались. Они бывают довольно активными, светят прожекторами туда-сюда, рыщут повсюду своими глазками. Нет ничего хуже мотивированных охранников".
"И много их таких?" -- Люси все еще слышит биение своего сердца.
"Не. Сейчас всё гораздо проще. Раньше-то все думали, что владельцы вернутся. Говорили -- резервуар Рузвельта опять наполнится, или в ЦАП вернется вода, всем хватит. Охранники считали, что занимаются важной работой. Охраняют частную собственность и всё такое". Она фыркает. "Но в реальности, мало пользы от гранитной плиты на кухне или трех ванных комнат, если в туалетах нет воды, а ванную нельзя набрать. Эти дома заслуживают того, чтобы их разбирали на части, и охрана это знает. Самая большая проблема сейчас -- первой забрать самое ценное, пока не подтянутся остальные". Она ставит панель на край крыши. Подзывает Люси. "Принеси ломик. Надо спустить панели, пока они не вернулись".
"Нет. Я на это не подписывалась. Я тут только как журналист".
Шарлин бросает раздраженный взгляд в сторону Люси. "Ты что, планируешь все еще находиться здесь, когда они опять приедут? Может хочешь обзавестись улыбкой, как у меня?".
"Я никогда не говорила, что буду помогать тебе --"
"Красть?" -- подсказывает концовку Шарлин.
"-- брать вещи. Мы договаривались только о том, что я напишу статью о тебе".
Шарлин пожимает плечами. "Ну, нихрена у тебя тогда не будет, если не поможешь. Это работает так: ты попотеешь, помогая мне, и тогда я немного попотею, помогая тебе. Мы помогаем друг другу, поняла? Либо так, либо можешь убираться обратно в город, тусоваться с другими приезжими репортерами, попивая гостиничный мартини, сдавая очередную падальную историю про мерри-перри, взвешенных на шоссе, и убираться восвояси следующим самолетом. Выбирай".
Люси задумывается.
"Омлет нельзя приготовить, не разбив яиц", -- спокойно добавляет Шарлин.
Яйца.
Этика.
Люси вспоминает своего профессора по журналистике, Шондру Гоу, рассказывающую об этике, границах и опасности сближения со своими героями.
Она вздыхает. "Давай ломик".
"Ну, вот и молодец!"
Они принимаются за работу, отдирая каждую панель, Шарлин садится на корточки, срезая провода и отключая сигнализацию, которая по тревоге поднимет охрану. Люси подает ключи, кусачки и ножовку с алмазным напылением, а Шарлин с хирургической точностью отключает панелей на двадцать киловатт.
"Знаешь, что я раньше им эти системы устанавливала?" -- спрашивает Шарлин. "Когда люди здесь дома строили", -- хихикает она. "А теперь мне платят за то, чтобы я их выкорчевывала".
Люси не отвечает. Отламывая, вытягивая и поднимая, она все больше задумывается, не скомпрометировала ли она себя настолько, что уже не может считаться журналистом. Она и ее истории: перед тем, как она приехала в Финикс ее истории были приятно изолированы от нее самой. И вот, смотрите на нее, вывозит пикап из гаража, чтобы можно было удобнее загрузить панели. Вовлечена по уши в любимое времяпрепровождение Финикса.
Может в этом и есть суть истории, размышляла Люси, опять поднимаясь на крышу. Настоящий смысл истории. Не в том, что Шарлин переобулась в мародера чужого добра, а в том, что Финикс находил способы поломать моральный компас каждого, кто сюда попадал. Когда становилось достаточно плохо, ты становился достаточно отчаянным. Тот, кем ты был изначально -- не был тем, кем ты становился.
"Эй, Шарлин?" -- зовет Люси, опуская очередную панель за край крыши, в