========== Пролог ==========

В душе какая-то чужеродная пустота. Ничего подобного мне раньше не доводилось чувствовать. И тело ощущается будто в невесомости, будто совсем не моё. Что же мне хочется на самом деле? Кричать? Плакать? Может…что-то более существенное? Не пытаться даже растрачивать свои силы на такие мелкие попытки выразить всю боль, скопившуюся в моей душе.

Но нет. Я чувствую чьи-то теплые горячие руки на моем лице. Мягкий шлепок по щеке, и мне хочется ударить этого глупого человека, который не понимает, как мне больно.

Глубокая апатия пробирается в самые узкие переулки в моей душе. Ничего не хочется. Ничего. Что там было раньше? Боль? Ах, да, моральный прессинг, который наложил на меня рваную рану. Эти края всё никак не могут затянуться, несмотря на то, что я так старался…

Яркие вспышки мелькают перед глазами. Взволнованные голоса. Плечо уже начинает болеть от постоянной трясучки. Прекратите меня трогать. Не надо.

Глупая зеленая рубашка. Как только приду в сознание, обязательно разорву её на части. Эта одежда не достойна права на существование.

========== Глава 1 ==========

— Кенни! Как ты прекрасно выглядишь! — не сказал бы, что прекрасно. В новых одеждах чувствую себя, как под прицелом множества камер. Хочется сразу прикрыть лицо руками. Не потому что стесняюсь своей внешности, а потому что ощущаю уязвимость.

— Пап, — слабо позвал я уже загоревшегося омегу. Тот крутился вокруг меня, рассматривая новые шмотки. Ведь именно такой стиль предпочитает Элиас Фальк, — я выгляжу глупо!

— Ничего подобного, — строго возразил папа, закатывая рукава светло-зеленой рубашки. Да, я бы согласился с папой, если бы эти одежды надел он, то тот сразу бы стал на пару лет моложе, хотя куда уж… Элиасу и так тридцать шесть. В сравнении с другими родителями, которым уже перевалило за пятый десяток. — Выглядишь прекрасно, детка. И тебе очень идёт зеленый цвет.

Может быть. Натянуто улыбнувшись папе, и попрощавшись с отцом, который всё это время читал новости в планшете, подхватил рюкзак и выбежал быстро из дома. И лишь оказавшись на улице, тихо выдохнул. Поправив выбившиеся пряди светлых волос, поспешил в школу.

Учебный год длится уже два месяца, и в новой школе я чувствую себя, мягко говоря, отвратительно. Потому словосочетание «поспешил в школу» яростно перечеркиваю, ставя корявую надпись «иду, как улитка». На прошлой неделе папа уезжал в командировку в Литву, и вернувшись обратно, показал мне новое тряпьё. Новая рубашка неприятно натирает спину, вызывая неконтролируемый зуд, от чего постоянно тянусь рукой почесывая, уже порядком раскрасневшуюся, спину. Родители специально покупали новый дом так, чтобы было легче добираться: им на работу, мне — в школу, но и этот пятнадцатиминутный путь я растягиваю на добрых полчаса.

Ученики понемногу подтягиваются. Через десять минут звонок, и несмотря на то, что я обожаю приходить до начала занятий на тридцать-сорок минут раньше, топчусь под воротами. И лишь, когда часы показывают, что до урока осталось две минуты, спокойно направляюсь в школу. Слишком спокойно.

Открыв дверь вместе со звонком, стараюсь, как можно более незаметнее пробраться к своему месту. Но в спину то и дело летят бумажные шарики.

— Хэй, привет, поганка! Сегодня ты зелёная поганка? — слышится слишком уверенная фраза и громкий смех. Громила, выше меня на полторы головы, альфа, самый неприятный, но вместе с тем самый тупой. Рядом сидящий омега бьёт альфу по плечу, скривив свой слишком идеальный нос.

— Эрл, когда ты прекратишь нести полную чушь? Не бывает зелёных поганок! — язвительным голосом произносит Юнас, и уже смотря на меня, добавляет более громко, — а вот бледных пруд пруди. Одна даже у нас в классе проросла.

Под дружный смех всего класса, я сажусь за последнюю парту. Ненавижу задние парты. Вижу хорошо, но личности, сидящие передо мной, постоянно своими глупыми рассказами о прогулах заглушают голос учителя. И самое обидное, что ближе меня просто не пустили. Встретив в первый же день злой комментарий насчёт моих белокурых волос, я стал всеобщей поганкой.

Не знаю почему. Не знаю за что. Да и причину выяснить, когда ко мне обращаются…да никогда, кроме злых языков в свой адрес я слышу лишь строгие голоса учителей. В мой лоб прилетает очередной бумажный шарик, перед тем, как дверь открывается и в класс заходит учитель.

История. Любимый урок. В общем, мне все уроки нравятся. Географию, разбирать по косточкам каждый камушек, углубляясь в недра Земли. Алгебру, сплошные цифры, вычисления, что заполняют мозг на полную заставляя держаться в постоянном напряжении. Химию, биологию, физику… История — мой любимый. К каждой дате, можно отнести какое-то событие. Единственное, на каком уроке мне приходится конкретно скучать, это литература. Ну почему, каждый раз когда появляется новое произведение, оказывается, что я его уже читал? И ведь даже не специально…

А мои хорошие оценки в конце второй недели начали действовать против меня. Если все то время я получал словесные насмешки, то осознав, что я, оказывается, учиться люблю…

В общем, стараюсь с раздетым торсом по дому не ходить. Никто меня специально в подворотнях не ожидает, но пинки, «случайные» удары локтями, сопровождающиеся злыми комментариями, оставляют на моей белой коже много жёлтых синяков.

— Ребята, через месяц Хэллоуин. Вы помните, что вы должны будете разделиться на группы и помочь в оформлении зала и всей школы? — стройный гул отчаянных голосов прошёлся эхом по классу. Учитель улыбнулся и лишь махнул рукой. — Кеннет Фальк, подойди после занятий в учительскую.

Резко подняв голову, я смог лишь быстро кивнуть, но учитель уже вышел.

— Не-е-ет, снова ненужная мишура с этим праздником! — Ханс Али, впереди сидящий парень, горестно скрыл лицо руками.

— Что, Ханс, устаешь? — Насмешливо спросил его сосед. Ульф Юнасс. Они были похожи, эти два альфы. Шатены с темными глазами, и не слишком выразительным телосложением. Но только у Ульфа всегда была слишком неприятная улыбка, блуждающая на лице, которая заставляет меня постоянно вздрагивать.

— Конечно, — Ханс повернулся к другу, смешно прищурив глаза. Юнас засмеялся, конечно Али устаёт, ведь тот стопроцентный двоечник! — А ты, наша белобрысая поганочка? — я взгдрогнул, когда две пары темных глаз сосредоточились на мне. Честно? Я устал. Если первый месяц я