неожиданный вопрос «на засыпку». И не сдобровать тому, кто не проявит смекалку, не докажет своей начитанности — адмирал переставал замечать такого воспитанника, пока тот не докопается до единственно правильного ответа.

Егор однажды всё-таки попался на одной «засыпке»: не смог с первого раза ответить, какое созвездие в полночь может наблюдать турок из двери мечети. Но откуда было тогда знать, что все мечети строятся дверями на восток. Лишь переворошив кучу книг, он узнал истину и отыскал на звёздном глобусе сразу несколько созвездий, которые могли светить злополучному турку на полночном небосклоне. С тех пор Шестопалов зауважал Егора.

— А-а, наш новый чемпион! — обратился к нему адмирал. — Приятно наслышан о вашем трудном поединке. Рад и поздравляю.

Егор слегка улыбнулся, стараясь держаться строго и собранно, как и подобает чемпиону.

— Спасибо и вам, Шелаботин, за мужество, за выдержку на ринге, хотя… — адмирал развел короткими руками, мол, не обессудь, огорчил-таки меня, старика, своей неудачей, однако добавил: — И поражение надо уметь переносить, оно всегда закаляет.

Шелаботин покраснел, мучительно переступая с ноги на ногу и стараясь не глядеть адмиралу в глаза.

— Теперь о самом главном, — продолжал Владислав Спиридонович, сцепив пальцы на выпиравшем из кителя животе. — Получено распоряжение — всем вам остаться в Риге. Далее будете учиться здесь, в нашем высшем военно-морском, которое со вчерашнего дня преобразовано в училище подводного плавания, — и после некоторой выдержки, дабы подчеркнуть значимость случившегося, спросил: — Вопросы есть?

— Разрешите? — попросил Егор, чувствуя, как жар бросился в лицо. — Но я же имею «добро» в Севастополь, товарищ адмирал. И на это у меня есть веские причины…

— Знаю, знаю, — оборвал его адмирал. — Вы родом из Севастополя, а Шелаботин — из Ленинграда. Но вы же оба изъявили желание стать подводниками. Так ведь?

Воспитанники молчали.

— Не слышу, — адмирал повернул голову, как бы подставлял ухо, чтобы лучше слышать ответ.

— Так точно, — вразнобой ответили оба воспитанника.

Адмирал в знак удовлетворения кивнул и продолжал:

— Не столь важно где учиться — куда важнее чему и как учиться. Курсантские годы быстротечны. Оглянуться не успеете, как вручат вам офицерские погоны и кортики. А избранная профессия у вас прекрасная, романтичная, мужественная. Я одобряю ваш выбор, друзья. Стоит ли повторять, что подводному флоту принадлежит будущее. Со временем вам придётся управлять такими фантастически совершенными субмаринами, о которых сейчас можно только мечтать. Их ударная мощь, крейсерская скорость и глубина погружения намного переступят ныне существующие пределы… Я в этом глубоко убеждён, — помедлив, он как бы извинился по-стариковски мягкой улыбкой. — К сожалению, в ваших личных планах не всё получилось именно так, как бы того хотелось. Ничего тут не поделаешь: на то и служба, которая всеми нами располагает. Но флот российский всегда славился людьми долга и чести. Они умели забывать про всё личное ради служения Отечеству. Такими же и вам быть!

Егор слушал адмирала и понемногу успокаивался, хотя всё ещё не мог привыкнуть к мысли, что поездка в родной город, куда он так стремился, снова откладывается на неопределенно долгое время. Разумеется, он мог бы попытаться настоять на своём, только решил этого не делать. Не хотелось Егору, чтобы адмирал разуверился лично в нём, — что у него не достаточно чувства долга и чести. Приказ дан, и теперь его следовало выполнять.

— Ещё вопросы? — спросил Владислав Спиридонович.

Все четверо молчали.

— Тогда разрешите поздравить вас с зачислением на первый курс штурманского факультета. С этой минуты можете считать себя курсантами. И вот вам от меня подарок, — адмирал, пожимая руки, всем раздал оттороченные белым кантом чёрные погончики с приколотыми к ним золотыми якорями.

«Вот и свершилось», — подумал Егор, выхода из адмиральского кабинета уже в новом для себя звании.

2

Полуденная жара будто расплавила улицы старой Риги. Кривились в душном мареве прокопчённые дома, плыл под ногами прохожих асфальт. Даже небесная синь, подёрнутая мутным соляным налётом размытых облаков, казалась до предела иссушённой и выцветшей.

Егор слонялся по длинным коридорам училища и не знал, чем себя занять. Душа его рвалась к морю, хотя бы куда-нибудь поближе к воде, но до обещанного вечером увольнения оставалось ещё слишком много времени. Он уже предвкушал, как электричкой доберётся до взморья, вдоволь наплавается, а потом будет валяться на песке в прибрежных дюнах. Пока же предстояло хоть как-то убить оставшееся до ужина время и перетерпеть несносную жару.

Заняться было решительно нечем, библиотека не работала, дверь спортзала оказалась запертой на ключ. И Егор подался во двор, чтобы покрасоваться среди кандидатов новенькими, крепко пришитыми курсантскими погончиками.

На плацу столпилось с полсотни ребят в пёстрой гражданской одежде. Пискарёв принялся строить их в колонну по четыре. От нечего делать Егор не спеша, вразвалочку подошёл поближе. Мичман тотчас заметил его и подозвал.

— Непрядов, ну где вас нелёгкая носит! Все корпуса обегал за вами днём с фонарём не сыщешь.

— Отдыхаю, товарищ мичман. До вечера не при деле.

— Ночью в койке отдохнете, а дело я вам разом сыщу. Принимайте команду в сорок восемь душ и ведите её прямоходом на плавбазу. Там эти ребятишки будут сдавать зачёты по плаванию капитану Стародубу. Поторопитесь.

С нарочитой ленью Егор откозырял, втайне довольный, что наконец-то выберется к воде.

— Отставить, — придержал мичман Егора, собиравшегося уже подать команду «марш». Пискарёв покашлял в кулак, почтительно глядя в сторону, где начальник кафедры навигации капитан первого ранга Чижевский чему-то наставлял своего сына — рослого парня, старавшегося держаться неестественно прямо, с каким-то преувеличенным достоинством испанского гранда. Потеряв терпение, мичман начальственным взмахом руки позволил начать движение.

И Непрядов повёл строй на реку. Он шагал, как полагается, сбоку колонны и почти у самого её хвоста. Изредка твёрдым командирским голосом приказывал задним рядам подтянуться и не болтать.

Сын Чижевского нагнал их уже за воротами и с независимым видом пристроился к Егору, пытаясь заговорить. Чувствовалось, ему как-то хотелось выделиться.

— В строй! — оборвал его Непрядов,

Чижевский небрежно провел рукой по волнистым, аккуратно подстриженным волосам и нехотя подчинился. Взгляды их на мгновенье