любила.

С соседями мы жили дружно, обращаясь друг к другу за помощью. Телефоны были не у всех. Поэтому ночной звонок в дверь, заливавшийся колокольчиками, меня не удивил. Странным было то, что на межквартирной площадке никого не оказалось.

Я ходила открывать двери почти каждую ночь, пока мамино любопытство не пересилило её природную тактичность.

– Ты чего на лестницу выходила? – спросила она, когда я, в очередной раз, возвращалась в спальню.

– Кто-то балуется по ночам, звонит в двери и убегает.

– Я не слышала никакого звонка, – удивилась мама.

Прошло ещё несколько ночей, которые окончательно подтвердили, что звонки слышу только я.

– Это Кашпировский, – рассмеялась мама.

– Причём здесь Кашпировский? – не поняла я.

– Ты же, после каждого похода к дверям, идёшь в туалет.

– Ну да, а чего не зайти, раз уж всё равно встала… – и вдруг, неожиданно, в памяти всплыла фраза Анатолия Михайловича о том, что дети, страдающие ночным недержанием мочи, будут просыпаться на звук колокольчика.

Мы с мамой долго смеялись. Я давно не была ребёнком и энурезом не страдала. Было непонятно почему его голос так на меня подействовал, но, как только тайна ночных звонков была разгадана, они прекратились.

В дальнейшем я старалась смотреть все выступления врача-психотерапевта Анатолия Кашпировского, но больше ничего не произошло. Хотя, кто знает?! Организм – сложная система и не все его изменения находятся на поверхности.

На протяжении жизни я сталкивалась и с другими загадочными явлениями. Поэтому меня очень веселят люди, которые утверждают, что раз они не чувствовали, никаких особых энергий или изменений, значит ничего и не было. Так и хочется им ответить: «Если у вас выключен телевизор – это не значит, что нет трансляции».

Дорожные знаки

Жизнь иногда выстраивает странные параллели, напоминая забытые истории и эпизоды. К сожалению, мы не всегда можем понять, что именно она нам хочет этим поведать, к какой цели направить или от чего предостеречь.

Это было давно, в ту, допланшетную, эпоху, когда телефоны ещё не получили свободу и сидели на месте, удерживаемые своими шнурками. Мы договорились с сестрой, что я подойду к ней к концу работы. Подымаюсь на второй этаж поликлиники и решительно направляюсь к её кабинету.

– У Вас есть номерок? Вы на какое время? – всполошилась, сидящая у окна, девушка.

– Мне только два слова сказать, смущённо оправдываюсь я, продолжая движение.

– Не, ну ты посмотри какая наглая, – перегораживает дорогу здоровенный детина, – ещё одна умная нашлась.

Вздыхаю и отхожу к аптечному киоску, расположившемуся по центру вместительного холла.

– Такая юная и к невропатологу, – сочувственно вздыхает стоящая неподалёку женщина.

– Да нынче все больны и молодые, и старые, – заключает пожилой мужчина, открывая тему, к которой тут же подключается вся, скучающая в ожидании, очередь.

В окне киоска появляется знакомое лицо: «А Вы чего тут стоите?».

– Да не пускают, – пожимаю я плечами.

– Я сейчас им позвоню, – улыбается киоскёрша.

Через пару минут дверь врачебного кабинета отворяется, и медсестра приглашает меня войти. В спину летят недовольные высказывания на приглушённых тонах. Говорю своей сестре, что я пришла и подожду её на улице, у входа.

– Зайди! Посидишь здесь, вместе пойдём!

– У тебя же очередь на километр.

– Это не ко мне, я только документы оформлю.

Минут через двадцать выходим в холл. Все мои недавние противники на своих местах. Здороваются, улыбаются, ждут своего врача. Чего устроили мне заслон у кабинета непонятно.

По дороге вспоминаем другую историю – первый рабочий день преддипломной практики моей сестрички.

Перед кабинетом толпа народа:

– Девочка, ты куда?

– Я – врач.

– Ну и что, что ты врач?!

– Мне на приём.

– Нам всем на приём! Все ждут, и ты жди! Вот за этим мужчиной будешь.

Она попыталась было объяснить, но её перебили и велели отойти от двери. Надо сказать, что семья у нас не скандальная, «брать горлом» мы не умеем, хоть у меня голос, если надо, не тише рупора, но это не для споров, имеется масса и других применений.

Очередь бурлила. Люди начали стучать в дверь. Десять минут, как должен начаться приём, а в кабинет никого не приглашают. На стук вышла медсестра, готовясь объяснить напирающим посетителям, что доктор запаздывает, но тут она увидела, что врач, красная от смущения, подпирает стенку, глядя на неё беспомощными глазами.

– Доктор! – позвала она.

– Не пустим! – возмутилась толпа, рассказывая кто пришёл первый, а кто последующий.

Оценив ситуацию, медсестра скрылась в кабинете и вышла с другой стороны коридора.

– Нет, ты только глянь, как своих, так и через другие двери проводят! – возмущались вслед больные, видя, что медсестра заводит её в соседний кабинет.

Надо было видеть их лица, когда они попадали наконец на приём.

Какая связь между этими двумя случаями?! Вроде бы никакой, не считая смеха, вызванного воспоминанием. Мы так плохо распознаём происходящее, изнутри. И только оказавшись снаружи, за много десятилетий от событий, неожиданно осознаём, что это был знак, раздорожье и предостережение. Важно было не само по себе случившееся, а то, что произошло для каждого из нас далее. Но путь пройден, к развилке уже не вернуться и что нас ожидало на другой дороге никогда не узнать.

С тобой без пол литра не разберёшься

В родственных языках есть слова и фразы, которые легко могут ввести в заблуждение несведущего человека. Многим известны болгарские слова: направо = прямо, живот = жизнь, майка = мама; польское «jutro» = завтра; чешское «zastávka» = остановка и другие.

Дальнейшее, произошло очень давно, в одном из городов западной части Украины.

Когда я проходила по этой улице, стоящий на противоположной стороне высокий молодой парень всегда провожал меня глазами. Однажды он пересёк шоссе и молча пошёл рядом. Ходила я там часто – в школу, библиотеку, на базар и в центр города к магазинам. Сначала он шёл со мной молча. Потом мы познакомились. Родители воспитывали меня строго, ни о каких свиданиях не могло быть и речи. Но конечно они заметили, что я чаще и с большим удовольствием стала бегать за покупками. О чём мы разговаривали, сейчас уже и не вспомню, но он часто на мои смешки повторял: «З тобою без півлітра не розберешся». А я думала: «Я и сама в себе не всегда разобраться могу».

В выпускном классе, он отпросил меня у родителей на студенческий новогодний вечер в клуб. Для девочки, которую не пускали на танцы, это были и стресс, и событие. Но ещё больший стресс ожидал меня впереди.

Я танцевала! Я даже не думала,