Скарлетт Тревельян — Вестница Андрасте, леди Инквизитор — представляла из себя сильную и достойную женщину, готовую повести за собой целый народ, готовую спасти всех, кто попросит о помощи. Она вселяла надежду и даровала веру. Глядя на нее, можно с уверенностью сказать, что Инквизиция, да что там, весь Тедас в безопасности. Она представала такой перед всеми, когда это было необходимостью, но стоило оказаться за закрытыми дверьми, в ее покоях или в ставке командования, когда никого поблизости нет, Скарлетт становилась самой собой — магессой с мягким характером, со своими слабостями и страхами. Ее редко, кто видел такой.

Но, пожалуй, именно Каллен удостоился чести быть рядом с ней в моменты, когда она просто была самой собой. Скарлетт еще в Убежище, задолго до нападения Кальперии и Корифея, подавала ему знаки внимания, намекая, что хотелось бы стать немного ближе друг другу. Правда, в тот момент Резерфорд был убежден в том, что романы подождут. Они все-таки на войне.

И… кто же знал, чем всё обернется? Кто знал, что Скарлетт будет такой нежной и ранимой, такой влюбленной по уши в него? Она буквально лелеяла и трепетала. Постоянно приходила к нему в башню и отвлекала от дел, целовала, доводя до легкого исступления. Так, что потом болели губы (хотя ему казалось, что подобное физически невозможно). Каллен поначалу таким вниманием с ее стороны был обескуражен. Даже как-то не верилось, что он мог нравиться хоть кому-то настолько сильно. Но потом, когда Тревельян снова уезжала на целые недели в неизвестность то в Ферелден, то в Орлей, ему начинало не хватать повышенного внимания к собственной персоне.

Сейчас же он старательно пытался сосредоточиться на отчетах, но сидевшая магесса на левом краю стола, изящно сложившая ногу на ногу, не позволяла даже думать о работе. Взгляд Каллена то и дело скользил по упругим бедрам, обтянутым в ткань бежевых штанов ее камзола. Он ссутулился, утыкаясь носом в бумаги, краем уха слыша, как Тревельян хихикнула.

— Скарлетт, милая, давай встретимся чуть позже? — взвыл Каллен, отрываясь от бумаг и щенячьими глазками смотря на нее. Скарлетт прикусила нижнюю губу от умиления. — Мне нужно прочитать отчеты и разобрать почту как можно скорее. Если ты меня будешь отвлекать, я не управлюсь до следующего утра.

— Ничего. Инквизитор выделяет тебе время на обеденный перерыв, — усмехнулась Тревельян и легким движением головы откинула падающие пряди красных волос на лицо. — Каллен, я завтра уезжаю в Западный Предел.

— Я помню, — буркнул Резерфорд.

— Каллен, — ласково позвала Скарлетт, и мужчина наконец оторвался от бумаг, поймав на себе влюбленный взгляд оранжево-зеленоватых глаз. В свете солнца они всегда напоминали ему плавленый янтарь. Командор, вздыхая, поднялся с места. — Ух, чего так тяжело вздыхаешь, как будто я тебя отвлекаю от дела всей твоей жизни?

— Может быть, так оно и есть, — со смешком ответил бывший храмовник. Он остановился ровно напротив девушки, которая выпрямилась и сильнее вскинула голову. Маггеса зацепилась пальцами за края бордовой накидки Каллена. Ее глаза томно заблестели. Это могло означать только одно — она хочет поцелуй. Очень сильно хочет.

— Один поцелуй, Каллен, — шепнула Тревельян, потянув его за накидку на себя.

— Может, выйдем отсюда? В любой момент могут прийти, — возмутился он и неуверенно наклонился. Между их лицами остались считанные сантиметры. — Скарлетт, а если нас увидят?

— Пускай. Нас и так видят каждый раз на крепостной стене, — горячо выдохнула магесса, обжигая своим дыханием губы Каллена. — Ну давай же. Не ломайся, мой милый командор.

— Я не ломаюсь.

— А чем ты сейчас занимаешься?

— Просто ты меня зацелуешь до смерти.

— А ты, что, против? — хихикнула Тревельян и чмокнула его в шрам над губой. Каллен тотчас растаял, покачав головой. Поначалу поцелуй был легким, практически невесомым, но недолго. Скарлетт стала настойчивой и требовательной. Ее язык скользнул по губам Каллена. Пальцы крепче сжали ткань накидки командира, заставляя его сильнее податься вперед. Каллен чувствовал, как голова закружилась, и держать равновесие с каждой секундой становилось все сложнее.

Воздух в легких предательски заканчивался. Резерфорд первым отстранился, а Скарлетт расплылась в нежной улыбке, облизывая губы. Да, это определенно то, что ей нужно каждый день, чтобы настроение стало просто прекрасным. В дороге поцелуев любимого командира будет очень сильно не хватать. Тревельян соскочила со стола, подступила к Каллену вплотную, а он в свою очередь обнял ее за талию.

— Ты довольна?

— Да, но это не значит, что я от тебя так просто отделаюсь, — шепнула Скарлетт, в следующее мгновение обескураженно охнув, потому что рука Каллена бесстыдно скользнула промеж ее ног, щипая за ягодицу. — Создатель всемогущий, командор, что это вы делаете?

Каллен лукаво улыбнулся, тем самым давая понять, что еще отыграется. Девушка хотела накинуться на него с очередным поцелуем, но дверь в башню так не вовремя открылась. На пороге появился интендант. Инквизитор тотчас отскочила к книжному стеллажу, а Каллен, покраснев с ног до головы, отвернулся к окну. Дыхание Создателя, какой стыд! Благо интендант был настолько увлечен чтением принесенного отчета, что даже ничего не заметил.

— Командор, тут отчет из Внутренних земель, — серьезно заговорил интендант. Каллен, негромко откашлявшись, попросил его оставить на столе и внимательно проследил за тем, как Тревельян, робко помахав рукой, бесшумно направилась на выход из башни. Больше в этот день они не виделись, и Резерфорд наконец целиком сосредоточился на работе, от которой так любила отвлекать Инквизитор. На губах он до сих пор чувствовал ее вкус. В голову закрадывались разные неприличные образы о том, как он действительно укладывает магессу на свой стол, а потом… Нет, не стоит продолжать, иначе Каллен совсем не сможет продолжить работу.

***

Она уехала в Западный предел на долгих три недели. Пару раз приходили отчеты о закрытых разрывах и захваченной крепости, даже требование о том, чтобы он отправил своих солдат построить вышки, которые смогут поглощать ядовитый природный газ. Но это все были пустяки, по сравнению с тем, какие письма она писала лично ему. Сердце от каждой строчки в груди сжималось, и внутри разливалось волшебное тепло. Каллен понимал, каким был дураком, каждый раз отнекиваясь от