Лулас, который обмяк и плакал там, где стоял.

Террин не мог смотреть на лорда Луласа. Он смотрел на свои сапоги. Даже так он заметил, как открылась дверь башни, и вышла женщина. Он бросил на нее взгляд из-под темных спутанных кудрей. Она не была старой, но двигалась скованно, хромала. Каждый вдох шипел сквозь зубы, словно ей было больно, но она приближалась решительным шагом. Когда-то ее лицо могло быть красивым. Не как у принцессы, но милым по-своему, с изящными чертами и бежевой кожей. Теперь боль исказила его.

Черная метка была вытатуирована на ее лбу, выделялась над светлыми бровями.

— Гиллотин, — крикнула она, — что ты привел под мои врата?

Ведьмак в алом капюшоне спешился и подошел к женщине. Он сдвинул капюшон, и стало видно красивое широкое лицо с густыми черными бровями и сильными чертами. На его лбу была такая же метка, как и у женщины — горизонтальная полоса, от которой поднимались пять вертикальных — словно детский рисунок короны.

— Подарочек для тебя, Илейр, — сказал он. — Нашел их на юге, большая группа из Талмейна. Половина сбежала — с ними были эвандерианцы, больше, чем я одолел бы сам. Но я подумал, что тебе понравится эта смертная плоть. Милая девочка с краю точно тебя заинтересует.

Женщина ничего не ответила. Она прошла меж двух мертвых, растолкав их. Они не боролись, и ведьма подошла к пленникам. Она уперла руку в бок, кривясь, шагая вдоль шеренги, глядя на каждого по очереди. Она долго смотрела на леди Миллу, которая все время всхлипывала. Но ведьма пошла дальше, разглядывая каждое лицо.

Наконец, она добралась до конца и посмотрела на Террина. Она замерла.

— Ого, — улыбка отогнала боль с ее лица, сделав ее черты снова красивыми. — Какое милое создание.

Ведьмак шагнул к ней, скрестив руки на груди.

— Он слишком мал, чтобы быть полезным. Но я подумал, что вам с Инрен понадобится питомец. Чтобы было веселее в вашей мрачной башне.

— Инрен такое не хочется, — женщина тряхнула головой. — Но мне…

Она коснулась щеки Террина кончиком длинного изогнутого, как коготь, ногтя.

Отец Террина бросился между ним и женщиной. Он оттолкнул ее, ревя как лев:

— Не трогай его! — Террин еще не слышал у отца такой голос. Это напугало его сильнее, чем ведьмы.

Женщина отшатнулась, ругаясь, ее лицо исказила боль.

— Гиллотин! — прорычала она, не сводя взгляда с высокого капитана. — Держи своих щенков под контролем.

— Прости, Илейр, — ведьмак поднял руку и резко повернул ее в запястье.

Отец Террина закричал и упал на колени. Его руки прижались к бокам, спина выгнулась, глаза широко раскрылись. Его шея напряглась, он стиснул зубы.

— Папа! — закричал Террин и бросился к отцу, схватил его за плечо, потянул за руку, пытаясь поднять. Глаза отца повернулись к нему в глазницах. Остальным он двигать не мог.

Ведьма выпрямилась, скалясь напавшему.

— Он выглядит сильным, — сказала она. — Планируешь забрать его тело?

— Да, — ответил Гиллотин. — Скоро. Этот носитель еще в хорошем состоянии, но я думал, что стоит иметь запасного под рукой.

Ведьма фыркнула.

— Ладно. Просто держи его под контролем. И с глаз долой. Уведи всех их, — добавила она, махнув на пленников. — Кроме девушки с краю и этого ребенка.

— Я так и думал, что они тебе понравятся, — Гиллотин улыбнулся. — Наслаждайся подарками, Илейр.

Он махнул рукой. Отец Террина резко встал, и от этого Террин отлетел на землю. Без слов, не оглянувшись на Террина, его отец повернулся направо, выпрямившись. А потом он и другие пленники стали маршировать, словно бил барабан, который слышали только они.

— Нет! — крикнул Террин и попытался побежать за отцом, поймать его за руку.

— Стой, мальчик.

От вопля ведьмы он застыл. Только страх заставлял его слушаться, но страха хватало. Он застыл, словно скованный льдом, и смотрел, как отец и другие пропадают в здании без окон внутри стен. Ведьмак в капюшоне прошел за ними без слов.

Ведьма подошла к Террину. Он видел ее краем глаза, но не мог смотреть на нее. Он глядел на свои сапоги. Новые красивые сапоги, которые принцесса дала ему перед путешествием. Теперь они были в грязи. И крови.

Ладонь легла на его голову. Сначала нежно, а потом пальцы сжали кудри и подняли его лицо, заставляя смотреть на искаженное болью лицо.

— Все хорошо, милый ребенок, — проворковала ведьма. — Скоро все твои страхи пропадут. Но сначала мне нужно отметить тебя.

Ее длинные ногти вспыхнули перед его глазами. Один из ногтей пронзил его кожу, и он кричал, пока ведьма вырезала идеальный круг на его лице. 

ГЛАВА 1

Двадцать лет спустя

Дозорная вышка заставы Милисендис выделялась на фоне оранжевого неба. Солнце садилось, озаряя лицо Айлет, но она опустила капюшон ниже, прикрывая глаза, и гнала коня рысью. Она была готова покончить с этим днем.

— Неужели всего день? — прошептала она. Холодный осенний ветер хлестал ее лицо, уносил ее голос в сгущающиеся сумерки. Она поежилась, тело вдруг ужасно устало, и она боялась, что упадет с седла на тропе, не добравшись до заставы.

Если бы она знала, каким будет первый день службы в Водехране, она бы не убежала из дома, не ослушалась бы Холлис. Она не посмела бы предстать перед Золотым принцем.

Что за безумие заставило ее подумать, что она хотела эту работу?

Копыта стучали по тропе за ней — Террин, венатор ду Балафр, тоже возвращался из их маленького приключения у Великого барьера. Айлет села прямее, не желая, чтобы опущенные плечи или голова выдали ее усталость. Она не хотела давать Террину повод думать, что у него было еще какое-то преимущество над ней. Они оба выжили в Ведьмином лесу, работая вместе, но это не означало, что они были друзьями или товарищами. Они были соперниками. Почти врагами.

После трех месяцев на службе тут Золотой принц выберет только одного из них на место венатора ду Винсента в Милисендисе. Другой отправится домой.

Айлет не могла проиграть. От одной мысли она поежилась. Венатор Террин просто вернется в каструм Брекар, где вскоре получит задание в Перриньоне или другом королевстве. Но Айлет… ей было некуда идти. Ее не представляли официально в каструме. Она не ждала, что найдет там себе место.

Что еще у нее было? Приползти, стыдясь, к ногам Холлис и молить о прощении и о старой работе? И вернуться к старой работе помощницы, которую она давно переросла. И больше не будет ответственности. Не будет приключений. Не будет охоты.

И это, зная, что Холлис управляла ее разумом,